Власти старались удерживать обе стороны от крайностей, однако чаще все же брали под защиту церковь. Это создало в народе парламентам репутацию борцов против «тирании» правительства и епископата. Городские «низы» плохо разбирались в теологических и юридических тонкостях дебатов и думали, будто парламенты защищают интересы бедняков. Чувствуя широкую поддержку общественного мнения, оффисье предъявляли все более далеко идущие претензии на участие в управлении. Они утверждали, что суды королевства являются частями единой политической корпорации, которая служит главным хранителем законности. Отказы парламентов в регистрации постановлений Королевского совета стали постоянной практикой. В своих ремонстрациях, издаваемых нередко по достаточно частным вопросам, суверенные суды критиковали действия светской власти и церкви в целом. Попытки правительства применить традиционные способы давления на судейских должностных лиц – от ареста наиболее строптивых из них до высылки в провинцию парламента в целом – вызывали негативную реакцию общественного мнения, после чего министры шли на попятную. Власть не имела политической воли, чтобы довести до конца принимаемые решения, а бесконечные метания из стороны в сторону лишь подрывали ее авторитет.
40-50-е годы XVIII в. стали также временем расцвета рационалистической философии Просвещения. В 1746 г. Дидро опубликовал свои «Философские мысли», в 1748 г. вышел трактат Монтескье «О духе законов», в 1749 г. – первый том «Естественной истории» Бюффона, в 1750 г. – «Рассуждение о науках и искусствах» Руссо и «Век Людовика XIV» Вольтера, в 1751 г. – первый том «Энциклопедии» Дидро и Даламбера, в 1755 г. – «Рассуждение о происхождении неравенства» Руссо и «Экономическая таблица» Кенэ. Эти и другие сочинения просветителей подрывали основы христианского мировоззрения, ставили под сомнение «разумность» реально существовавших государственных институтов. И хотя произведения представителей философии «высокого Просвещения» оставались преимущественно достоянием образованной элиты, множество мелких памфлетистов занимались популяризацией высказанных в них критических идей, нелегально издавая для широкой публики грошовые анти-правительственные и анти-церковные брошюрки. Время от времени подобные сочинения осуждались как церковью, так и парламентом, однако это лишь возбуждало общественный интерес к запрещенным писаниям.
Кульминацией анти-правительственной кампании стало покушение на короля в январе 1757 г. Некий Дамьен, ранее работавший слугой в домах ряда советников парламента, настолько попал под впечатление от звучавшей там тираноборческой риторики, что попытался ножом заколоть Людовика XV. Власти опасались, что это может стать сигналом к всеобщему восстанию. Однако при известии о покушении маятник общественных настроений качнулся в обратную сторону. Люди повсеместно радовались чудесному спасению короля, а возглавлявший анти-правительственную оппозицию Парижский парламент в подтверждение своей лояльности осудил Дамьена на мучительную казнь.
Несмотря на временные трудности в неурожайные годы, в целом XVIII в. был для Франции временем устойчивого и довольно быстрого экономического роста. Однако из-за несовершенства налоговой системы, перегруженной привилегиями, французская монархия представляла собою «бедное государство в богатой стране». Особенно неравномерным было распределение прямых налогов. Наиболее богатые слои общества – дворянство и духовенство – персональную талью в силу традиционных привилегий вообще не платили, реальную талью платили лишь с приобретенных ими ротюрных (непривилегированных) земель и даже от нового налога, капитации, в большинстве своем (а духовенство целиком) откупились. Соответственно, главным ресурсом упорядочения финансовой системы становилось более справедливое перераспределение прямых налогов. Сразу по окончании Войны за австрийское наследство инициативу в проведении реформ, направленных на сокращение привилегий, взял на себя генеральный контролер финансов Ж.Б. Машо д'Арнувиль, умелый и жесткий администратор, «стальной учтивец», как его называли.
В мае 1749 г. правительство отменило десятину – прямой налог, временно введенный для покрытия военных расходов.
Взамен вводился новый постоянный налог – двадцатина. Поступления с него должны были идти в специальную кассу погашения государственного долга. В преамбуле особо подчеркивалось, что налог носит всесословный характер: «ничто не может быть более правильным и справедливым, чем распределение налога между всеми французами в зависимости от их возможностей и размеров доходов». Причем, основная тяжесть двадцатины ложилась на имущие слои населения, так как обложению подлежал лишь «чистый доход» – от земельной собственности, от торговли и промышленности, от движимого имущества, от должностей, но не плата наемных работников. Эдикт предусматривал подачу всеми налогоплательщиками декларации о доходах в течение 15 дней с установленного срока. Для проверки деклараций назначались контролеры, имевшие право штрафовать уклоняющихся от уплаты.