Опыт современных восточноазиатских демократий — Японии. Южной Кореи и Тайваня — доказывает, что неолиберализм не является единственной моделью для технологически развитых современных демократий. В сравнении с США и Европой эти государства пускают к себе мало мигрантов и занимались выносом промышленного производства в гораздо меньшей степени. В отличие от западных стран там не было радикальных, навязанных элитой разрывов в их социальных системах между серединой двадцатого века и началом двадцать первого. В результате, хотя у них есть там и смя политики-популисты и они страдают от других проблем, включая низкий уровень рождаемости, у них нет ничего подобного популистскому восстанию против неолиберализма, которое раскололо политические сисетмы Европы и Северной Америки.
В соревновании между экономической моделью, по-разному воплощённой в жизнь в Японии, Южной Корее и на Тайване (за вычетом традиционного ориентированного на экспорт меркантилизма), с одной стороны и олигархической моделью экономики, в которой господствуют рантье, существующей в Бразилии и Мексике, с другой стороны, было бы глупо ставить на вторую. Североамериканские и европейские не могут и не должны копировать современные восточноазиатские государства национального развития. Но всё же должно быть причиной для беспокойства то, что с момента окончания Холодной войны, США и Западная Европа движутся, в рамках этого спектра, от Восточной Азии к Латинской Америке.
Менеджерские элиты обречены на господство над экономикой и обществом каждого современного государства. Но если их не сдерживать, они зайдут за границы своей власти и породят разрушительную популистскую реакцию, пропорционально соответствующую эксцессам менеджерских элит.
Если не возникнет состояния постоянного конфликта между двумя постоянными классами технологического сообщества, новая классовая война должна закончиться по одному из двух вариантов.
Первый вариант заключается в том, что появится новый межклассовый компромисс, воплощённый в новом демократическом плюралистском порядке, который обеспечит рабочее большинство в каждой западной стране гораздо большей уравновешивающей силой в политике, экономике и культуры, чем той, какой оно располагает сейчас.
Альтернативный вариант — триумф одного класса над другим, всё равно надкласса во главе с неолиберальными технократами или рабочего класса во главе с демагогами-популистами — будет катастрофическим. Западные страны, в которых будет господствовать технократический неолиберализм, будут высокотехнологическим кастовым сообществом. Западные страны, в которы будет господствовать демагогический популизм, будут коррумпированными и стагнирующими.
Учитывая слабость и дезорганизацию национальных рабочих классов, то самым вероятным исходом новой классовой войны без появления нового демократического плюрализма будет то, что в одной западной стране за другой менеджерское меньшинство, с его почти полной монополией на богатство, политическую власть, экспертизу, влияние в СМИ и авторитет в научном мире, полностью и успешно подавит численно большее, но политические более слабое рабочее большинство.
Если это случится, то будущие Северная Америка и Европа будут во многом похожи на современные Мексику и Бразилию, с кумовскими олигархиями, сосредоточенными в нескольких раздувшихся столичных регионах и окружёнными разрушенными, обезлюженными и презираемыми провинциями. «Элизиум» (2013 год) Нила Бломкампа с роскошествующей элитой на орбите и отчаявшимися обитателями земных трущоб может оказаться для эры, что придёт на смену неолиберализму тем же, чем был для своего времени «Метрополис» (1927 год) Фрица Ланга, с его менеджерами в небоскрёбах и фабричными рабочими под землёй — пророчеством в форме кошмара.
Только сила может сдержать силу. Только серьёзное восстановление политической власти, экономического и культурного влияния национального рабочего большинства всех рас, национальностей и религий может остановить вырождение США и других западных демократий в высокотехнологичные банановые республики. Чтобы дополнить обычную электоральную политику реформаторам нужно перестроить старые или создать новые институты, которые смогут интегрировать граждан из числа рабочего класса независимо от их происхождения в процесс принятия государственных решений, чтобы каждый мог быть «инсайдером».