Вы наверняка знаете, чем все закончилось, — об этом трубили на каждом углу. Осознав, что заразился титанианской чумой, Бо Маккиннон — извините, капитан Фьючер, — отдал свой последний приказ в качестве капитана «Кометы». Он приказал мне возвращаться на грузовоз, а когда убедился, что я на борту, велел Джери отстыковываться и уводить «Комету» как можно дальше.
Догадавшись, что он задумал, мы попытались отговорить его. Мы спорили и умоляли, обещали, что доставим в биостазисе на Землю, где врачи обязательно спасут ему жизнь. В конце концов Маккиннон просто отключил связь и приготовился встретить свою судьбу, как и подобает истинному герою.
Когда «Комета» отошла на безопасное расстояние, капитан Фьючер ввел в бортовой компьютер «Пирита» команду, которая вызвала перегрузку реактора. Оставшись в гордом одиночестве на мостике, он успел перед взрывом отправить сообщение…
Только не просите, чтобы я его повторял. Хватит и того, что королева прочла текст во время заупокойной службы и что теперь эти фразы собираются выбить на постаменте памятника Бо Маккиннону (статуи в два человеческих роста) на станции Арсия. Джери старалась, когда сочиняла, но мне не понравилось тогда и не нравится сейчас.
Как бы то ни было, термоядерный взрыв уничтожил «Пирит» и существенно изменил курс астероида 2046. Астероид пролетел на расстоянии пять тысяч километров от Марса; его наблюдали ученые обсерватории на Фобосе, а из поселений Центрального Меридиана сообщили о сильнейшем за все время существования колонии метеоритном дожде.
Бо Маккиннона, капитана Фьючера, чтут как одного из величайших героев в истории человечества.
Я уже говорил — Джери постаралась на славу.
Признаться, я хотел, чтобы люди узнали правду, но Джери сумела меня переубедить. Возможно, она права: кому было бы лучше, если бы стало известно, что Бо Маккиннон перед смертью превратился в буйнопомешанного и получил по зубам от своего второго помощника?
Естественно, никто не знает, что «Пирит» уничтожили четыре ядерные ракеты, выпущенные с борта «Кометы», и что те же самые ракеты сбили астероид 2046 с его курса. От ракетных установок мы избавились еще до прибытия на Керу, а маленькая взятка, врученная мелкому чиновнику, привела к тому, что всякое упоминание о вооружении «Кометы» бесследно исчезло из всех официальных документов.
Короче, все добились, чего хотели.
Джери произвели из первых помощников в капитаны. Свою должность она предложила Рору Фурланду; поскольку «Юпитер» давным-давно улетел, я с благодарностью согласился. Вскоре она также продемонстрировала мне все свои татуировки (разумеется, я не стал отворачиваться). Ее собственный клан по-прежнему не желал признавать блудную дочь — тем более что Джери собиралась замуж за обезьяну. Однако другие капитаны из Лучших вынуждены были примириться с тем, что она — из их числа.
В общем, живем не жалуемся. Счет в банке постоянно увеличивается, от компаний, желающих нанять легендарную «Комету», просто нет отбою. Кто знает? Однажды мы, быть может, устав от скитаний, поселимся на какой-нибудь планете и попытаемся выяснить, бывают ли дети от смешанных браков.
Маккиннон тоже добился своего, хотя и не дожил до того, чтобы увидеть это собственными глазами. А его смерть принесла благо человечеству.
Меня беспокоит только одно.
Когда окончательно спятивший Маккиннон набросился на меня на борту «Пирита», я решил, что всему виной титанианская чума. В принципе так оно и есть: он заразился, едва миновав переходник.
Однако впоследствии я узнал, что инкубационный период вируса титанианской чумы составляет шесть часов. Между тем мы оба провели на «Пирите» от силы половину этого срока.
Выходит, Маккиннон обезумел не из-за чумы. Я до сих пор не имею ни малейшего понятия, на чем он свихнулся… Может, решил, что я пытаюсь отобрать у него корабль, подружку и вшивую славу?
Возможно, он был прав.
Прошлым вечером ко мне подрулил какой-то паренек — судя по всему, матрос грузовоза, только-только получивший профсоюзную карточку, — и попросил автограф. Пока я расписывался на обложке его формуляра, он пересказал забавную историю: оказывается, капитан Фьючер успел покинуть «Пирит» за секунду до того, как корабль взорвался. А старатели, мол, уверяют, что не раз замечали на экране звездолет, капитан которого представлялся Куртом Ньютоном; к сожалению, связь обычно тут же прерывалась.
Я угостил паренька выпивкой и открыл ему правду. Естественно, он мне не поверил, да я другого и не ожидал.
Героев найти крайне сложно. Когда они все же появляются среди нас, их нужно всячески ублажать. Главное — не промахнуться и не принять за героя того, кто на самом деле таковым не является.
Капитан Фьючер умер.
Да здравствует капитан Фьючер!
II. Различные признаки/Различные категории (До конца 1990-х годов)
Ей предстояло испечься, и все потому, что она не смогла кое-кого заморозить.
— Оптический, — велела Клэр. Эрма подчинилась.
Вокруг них кипящей равниной простиралось Солнце. Клэр прибавила мощности воздушному кондиционеру, но это мало помогло.
Из желтовато-белой пены вырывались гейзеры — ярко-красные и актинически-фиолетовые. Корональная дуга едва выглядывала из-за горизонта, напоминая обручальное кольцо, наполовину воткнутое в кипящую белую грязь. Монстр длиной более двух тысяч километров, длинный, гладкий, тонкий и гневно-малиновый.
Клэр приглушила освещение в кабине. Когда-то она прочитала, что в темноте людям кажется, что им прохладнее. Температура в кабине была нормальной, однако Клэр начала потеть.
Снизив яркость желтых и красных оттенков на большом экране перед собой, она заставила раскаленные добела солнечные бури казаться голубоватыми. Может быть, это обманет и ее подсознание.
Клэр развернула зеркало, чтобы рассмотреть корональную дугу. Благодаря преломлению лучей ее изображение выглядывало из-за солнечного горизонта, поэтому Клэр видела дугу заранее. Орбита ее корабля шла по ниспадающей кривой вытянутого эллипса, а нижняя ее точка была рассчитана так, чтобы соприкоснуться с вершиной дуги. Пока что наложенная на орбиту расчетная траектория упиралась точно в цель.
Программы, разумеется, не волнует жара. Гравитация — штука прохладная и спокойная. Жара — это для инженеров. А Клэр — всего лишь пилот.
В виртуальной рабочей среде, в которую она сейчас погрузилась, сенсорные органы управления выдавали ей абстрактные расстояния до реального физического окружения — фонтанов яростного газа и молотящих по обшивке фотонов. Разумеется, Клэр не держала зеркало, но ощущение было именно таким. Легкое перышко в руках и бодрящая комнатная температура.
Оптический блок висел на шарнирах высоко над кораблем — настолько далеко от термозащитного экрана, что получал всю дозу солнечного жара и быстро нагревался. Он скоро расплавится, несмотря на систему охлаждения.
Ну и пусть. К тому времени он ей будет уже не нужен. И она сама окажется под солнечными лучами.
Клэр протянула виртуальные руки и повернула зеркало. Все виртуальные изображения затмевало нечто вроде глянцевой пленочки, которую не могла стереть даже Эрма, ее сим-компьютер. Они выглядели слишком хорошо. Зеркало уже покрылось щербинами, что было видно по изображению дуги, но сим упорно показывал его в идеальном состоянии.
— Цвет — это индикатор температуры, правильно? — спросила Клэр.
КРАСНЫЙ ОБОЗНАЧАЕТ УРОВЕНЬ 7 МИЛЛИОНОВ ГРАДУСОВ ПО КЕЛЬВИНУ.
«Ох уж эта кокетливая Эрма, — подумала Клэр. — Никогда не даст прямой ответ, пока ее не начнешь упрашивать».
— Покажи крупно верхушку дуги.
Перед глазами заскользил бурлящий солнечный ландшафт, уносясь назад. Корональная дуга представляла собой семейство трубчатых магнитных силовых линий, переплетенных столь же замысловато, как викторианская кружевная салфеточка. Ее основание, уходящее в фотосферу, удерживалось на месте густой и медлительной плазмой. Клэр увеличила изображение дуги. Самое горячее из всех достижимых мест Солнечной системы, и ее добыча оказалась именно здесь.