— Открыть что?
Она поднялась и отошла в сторону:
— Скажите Треблу, как открыть ваши файлы.
— У меня нет доступа.
— У всех есть доступ.
Он сделал над собой могучее усилие, чтобы не заскрежетать зубами:
— Значит, я никто. Соз вздрогнула:
— Простите. Я не хотела вас обидеть. — Она собралась еще что-то сказать, но остановилась. Оглядев помещение, она заметила: — Должно быть, за этой комнатой легко наблюдать.
— Возможно. — «Она подумала, что Мечтатели следят за нами?» — Роботы не выпускают меня из поля зрения.
Соз кивнула. Вопросы и комментарии, которые она собиралась сделать по поводу отсутствия у него доступа к компьютерам, остались непроизнесенными. Вместо этого она указала на горизонтальный экран, расположенный на консоли:
— Если вы поставите сюда статуэтку и дадите Треблу алгоритм для отображения фуги, он создаст голограмму птицы, оцифрует ее, преобразует алгоритм и применит его к цифровым данным.
Джейто пожелал перенестись куда-нибудь в другое место. Это оказалось еще хуже, чем заминка у дверей гостиницы. В тот раз, по крайней мере, он обнаружил свое невежество перед неодушевленным предметом.
— Я понятия не имею о том, что вы сейчас предложили. Невероятно, но Соз вспыхнула, словно идиоткой выглядела она, а не он.
— Джейто, это моя работа. Попросите меня рассчитать эффективность двигателя, вычислить курс, разработать стратегию боя — тут я ас, как вы в вашем искусстве. Но поставьте меня перед симпатичным мужчиной, и я становлюсь неловкой, как жердь в кувшине.
Он уставился на нее. Ас… как вы в вашем искусстве. Она решила, что он ас. И к тому же симпатичный… Джейто улыбнулся:
— Ничего подобного. — Он махнул в сторону консоли. — Так мне надо поставить статуэтку туда?
Напряженное выражение исчезло с ее лица.
— Именно. Потом скажите Треблу, как получить ноты.
Он поставил птицу на экран, и два лазерных луча заскользили по ней, заставляя фасетки искриться. Когда лучи остановились, он сказал:
— Требл?
— Слушаю вас, — отозвалась консоль.
— Угол, который фасетка образует с основанием, определяет ноту. Высота ноты изменяется линейно с углом: фасетки, параллельные основанию, означают ноту на три октавы ниже до, а перпендикулярные — на три октавы выше. — Он прикоснулся к статуэтке, погладил крылья кончиками пальцев. — Каждая плоскость, параллельная основанию, задает аккорд, а каждая фасетка в этой плоскости — нота в аккорде. Чтобы сыграть фугу, надо начинать с основания и двигаться к верхушке.
— Высота является дискретной или непрерывной переменной?
— Непрерывной.
Только компьютер мог играть музыку, исходя из таких данных. Людям потребовались бы плоскости дискретной высоты. Если интервалы между плоскостями будут достаточно малыми, человеческая версия приблизится к компьютерной. Но фуга могла звучать так, как задумал Джейто, только тогда, когда расстояния между плоскостями станут так малы, что практически будут равны нулю.
— Фасетки с одним краем нужно играть на арфе-баритоне, построенной по принципу сферических гармоник, — продолжал он. — Два края — тенор, три — контральто, четыре — сопрано. Громкость возрастает линейно с толщиной покрытия, от пианиссимо до фортиссимо. Темп изменяется в зависимости от длины волны света, соответствующей цвету покрытия. — Он постучал по консоли. — Красный. — Увеличил темп. — Фиолетовый.
— Данные приняты, — сообщил Требл. — Еще какие-нибудь уточнения?
— Нет. — Затем, сообразив, что ему предстоит наблюдать за реакцией Соз, Джейто добавил: — Снизить яркость освещения на пятьдесят процентов.
Лампы потускнели, и комната наполнилась неясными синими тенями. Было слишком темно, чтобы он мог четко видеть лицо Соз.
Раздался низкий звук — рокот баритона арфы. Несколько тактов баритон звучал один, затем к нему присоединился тенор, игравший ту же мелодию мягко и нежно. Затем вступило контральто и, наконец, сопрано, прекрасное, как заря.
Требл воспроизводил музыку гораздо более мягко, чем общая программа которой Джейто пользовался в библиотеке. Да, это была его фуга — этот минорный тон, эта последовательность, это арпеджио. Требл все сделал правильно. Сопрано мерцающей колоратурой поднималось по изогнутой шее птицы. По комнате плыли ноты, сияющие и причиняющие боль, слишком яркие, чтобы их можно было вынести долгое время. Другие арфы вступили, подобно подводным течениям, приглушив сопрано глубокими тонами. У головы птицы сопрано снова вырвалось вперед, словно фонтан звуков.
Да. Требл все сделал правильно. Требл знал свое дело.
Постепенно музыка замедлила темп, скользя по расправленным крыльям птицы. Наконец остался лишь баритон, рокочущий вслед угасающему сопрано. Последние ноты разнеслись по комнате и стихли.
Джейто стоял неподвижно, боясь пошевелиться, чтобы не заставить Соз выдать свою реакцию. Но тишина была невыносима. Что она думает об этом? Он выразил в этой музыке себя, уязвимую часть своей души, без преград, без защиты.
Лицо Соз было повернуто в сторону консоли, так что он видел лишь ее профиль. На ее щеке что-то блеснуло. Что-то скользило по ее лицу.
Джейто прикоснулся к слезе:
— Почему вы плачете?
— Это так прекрасно. — Она подняла на него взгляд. — Так невыносимо печально и так невыносимо прекрасно.
Прекрасно!.. Она считает его музыку прекрасной. Он хотел что-то ответить, пошутить, сказать что-нибудь незначащее, но не смог. И он притянул ее к себе, прижался щекой к ее волосам.
Соз не отстранилась. Напротив, она обняла Джейто, и он вдыхал свежий аромат ее чистых волос… Она тихо произнесла:
— Какое место в Найтингейле тебе больше всего нравится?
— Променад.
— Ты отведешь меня туда? Он сглотнул ком в горле:
— Пойдем.
3. Ребро Гиганта
Западный край плато, залитый светом звезд, резко обрывался, сменяясь бесконечными, острыми, как зубья, скалами Скелета Гиганта. Их ущелья хищно вгрызались вглубь планеты — это были разрушительные последствия ужасающего столкновения с астероидом, происшедшего в давно исчезнувшую эпоху. Стенки между щелями щетинились пиками, похожими на пальцы скелета
Кое-где естественные образования, точно мосты, связывали края бездонных пропастей, но большая часть этих мостов обрывалась, и обломки их висели над бездной.
Само плато могло похвастаться одним из немногих целых мостов. Это и был Променад. Он начинался у южного края плато, тянулся по всей его длине и заканчивался высоко в горах у северного края. Двухкилометровый мост шириной в среднем всего два метра образовывал арку над огромной расщелиной. Пики, торчавшие на краях трещины, поддерживали его, словно каменные колонны.
Мечтатели обработали верхнюю часть Променада, вырезали в камне тропу, оставив по сторонам ее две метровые стенки. У южного края моста был устроен двор, украшенный геометрическим узором из позолоченных плиток и волнистыми эмалевыми линиями.
Ветер едва не унес куртку Джейто и разметал волосы Соз, закрыв ее лицо, когда пара пересекала двор. Соз что-то сказала, но из-за ревущего ветра Джейто не расслышал слов и наклонился к ней:
— Что-что?
Ее дыхание щекотало его ухо.
— Хорошее начало!
— На Променаде ветер еще сильнее.
— Спорим, я первая добегу? — Она сорвалась с места и, наклонившись вперед, побежала вверх по дуге моста.
Засмеявшись, Джейто попытался схватить ее, но она летела, словно ракета.
Они пробежали целый километр к вершине. Оказавшись на середине моста, Соз раскинула руки в стороны и закружилась; волосы развевались вокруг ее головы. Она заговорила, но ветер унес ее слова. Когда Джейто покачал головой и показал на свои уши, она прокричала:
— Далеко до дна?
И перегнулась через парапет, глядя в простиравшуюся внизу бездну.
— Три километра! — Джейто оттащил ее в безопасное место, его птица прижалась к спине Соз, затем развернул ее к себе. Мост задрожал под порывом ветра, и сердце Джейто застучало сильнее.