«Море звуков» — первое экспортное агентство, ориентированное на российскую и постсоветскую музыку, — появилось в 2005 году и сейчас базируется в Берлине. Несмотря на рост количества клиентов, им и сейчас управляет один человек — Наташа Подобед; в настоящий момент из российских артистов она занимается Shortparis, Lucidvox и Oligarkh.
Еще одна организация по развитию русской музыки за рубежом называется RUSH. Она родилась в 2017 году благодаря совместным усилиям Дениса Бояринова (музыкальный редактор сайта Coltа), Татьяны Макаровой (в прошлом — музыкальный директор клуба «Солянка»), Вероники Белоусовой (организатор фестиваля Sound Up) и других профессионалов индустрии. Формат агентства — «временный»: каждый год в пул RUSH попадают четыре артиста, которые проводят под его опекой год; затем пул обновляется. В проекте участвовали, например, Kate NV, «ГШ», Кирилл Рихтер, Wet Red, The Jack Wood, Cheekbones, Shortparis, Антон Маскелиаде, Галя Чикис.
Третья авантюра — это выездная версия фестиваля «Боль». Весной 2018 года создатель «Боли» Степан Казарьян и его команда организовали тур, в рамках которого пять групп фестиваля — Shortparis, «ГШ», «Казускома», «Спасибо» и «Электрофорез» — отыграли в Варшаве, Познани и Берлине. В сентябре 2019 года шоукейс «Боли», организованный вместе с агентством Pop Farm, состоялся в рамках лондонского International Festival Forum; выступали «АИГЕЛ», «Интурист» и «Пасош».
Четвертый и последний проект — Moscow Music Week, также соорганизованный Казарьяном. Фестиваль состоит из шоукейсов с выступлениями малоизвестных коллективов и конференционной части, в которой участвуют представители российской и европейской индустрии: таким образом MMW пытается создать «мост» между западной индустрией и русской музыкой. В сентябре 2019 года MMW происходил одновременно на 13 концертных площадках, на которых за 4 дня отыграли более 100 музыкантов.
Важно отметить, что ни один из упомянутых проектов не сконцентрирован на конкретном жанре. Степан Казарьян говорит, что единственный критерий — это качество. Вероника Белоусова указывает, что главное — убедительность живого исполнения: команда RUSH всегда смотрит концертные видео музыкантов — «это лучший способ понять, хороша ли группа, есть ли в ней какая-то особенность, какой-то образ, который можно продвинуть»[577]. Подобед из «Моря звуков» говорит, что образ группы не должен быть сфабрикованным — и должен быть внятно сформирован еще до того, как музыканты оказываются внутри экспортного проекта[578]. Задача агентства — не создать аутентичность, а помогать в ее продвижении; не создать продукт, а показать его.
Тем не менее агентства выступают в качестве определенного фильтра, и из их выборки можно сложить определенную картину. Так, почти все группы в этой выборке поют на русском и так или иначе описывают Россию с разных ее сторон: бытовой, абсурдистской и иронической («ГШ», «Интурист»), угрожающей и агрессивной (Shortparis), проблематичной для лирического «я» («Спасибо»). Можно вычленить в этом многообразии некий музыкальный нарратив — с корнями в советском и раннем постсоветском пост-панке («Кино», «Гражданская оборона», группы круга петербургского клуба «Там-там»). Эта смутная ностальгия по музыкальной «допутинской» эре, возможно, отражает ностальгию и по временам больших политических свобод. Разные эстетики разных групп сходятся в том, что ностальгия по прошлому для поколения, которое просто в силу возраста не могло испытывать это прошлое, одновременно оказывается и ностальгией по будущему, которого так и не случилось.
Этот сюжет можно интерпретировать как пример «хонтологии» позднего капитализма и его культуры: ностальгии «по несуществующему будущему», которое преследует настоящее[579]. И эта хонтология — способность вышеназванных групп выразить (может быть, «незаметно для самих себя»,[580] как считает Юрий Сапрыкин) некое новое прошлое, воссоздать новую Россию через ее (обычно печальную) историю и через призму несдержанного обещания о лучшем будущем, — оказывается неким непроговоренным критерием музыкального экспорта.
В этом будущем или в его отсутствии язык принципиален как инструмент перформанса — в том числе перформанса «русскости». Сам вопрос о выборе языка постепенно перестает быть актуальным — как внутри России, так и за ее пределами, где глобализация (по крайней мере ее положительная сторона) способствует циркуляции более культурно разнообразного контента. Наташа Подобед отмечает:
579
Derrida J.
580
Сапрыкин Ю.