Согласно Торнтон, такие медиа играют роль своеобразного посредника между рейвом и мейнстримом, предлагая последнему готовые образы, где все культурные продукты уже насыщены определенным значением[206]. Таким образом, мы имеем дело не с «реальным» состоянием культуры, но с ее авторской интерпретацией, воплощенной в определенных культурных продуктах и рассчитанной на масштабную аудиторию. С точки зрения Торнтон, медийная версия культуры оказывается настолько массовой, что начинает воспроизводиться именно она, в результате чего репрезентация культуры становится основным средством ее воспроизводства[207].
Было бы ошибкой утверждать, что «Птюч» стал причиной возникновения самого феномена российского рейва. Однако еще большей ошибкой было бы отрицать смыслообразующую роль, которую журнал играл для рейверской культуры в России. Как уже отмечалось ранее, «Птюч» был адресован поколению новых молодых и стремился на понятном им языке объяснить, как, с точки зрения редакции, устроена клубная культура или по крайней мере как ее надлежит выстроить. Создатели журнала согласны, что он выполнял именно такую функцию. К примеру, в фильме Виктора Буды «Эпоха танцев» главный редактор Игорь Шулинский вспоминает, что тусовку 1990-х можно было разделить на «рейверов» и «личинок». Основное различие между двумя социальными группами состояло в форме структурирования опыта, которую предпочитали их представители, — интуитивной в первом случае и рациональной во втором. «Рейверы» непосредственно переживали все происходящее с ними как уникальный, ни с чем не сравнимый опыт, который просто невозможно описать с помощью рационального языка. «Личинки», в свою очередь, «старались подвести под все интеллектуальную базу», то есть подвергнуть эту культуру теоретической рефлексии, чтобы доступно передать другим[208]. По мнению Шулинского, редакция «Птюча» состояла именно из «личинок».
Наконец, важно отметить, что «Птюч» не только воспроизводил существующие ценности и реконцептуализировал чужие культурные продукты. Создатели журнала также считали себя полноценной частью рейверской инфраструктуры, способной предложить своим читателям что-то свое. Существовал клуб «Птюч», в котором выступали артисты, появляющиеся на страницах одноименного журнала, и промогруппа «Птюч Sound System», которая занималась как организацией выступлений иностранных артистов, так и изданием российских электронных записей[209]. Все упомянутые проекты характеризуют «Птюч» и его создателей как значимых участников культурной жизни России 1990-х годов, максимально заинтересованных в развитии рейверского движения и способных оказывать на него не только идеологическое, но и инфраструктурное влияние.
Сложившаяся вокруг «Птюча» ситуация обеспечила ему уникальный статус среди других медиа. Он стал одним из первых глянцевых журналов, предназначенных специально для молодежи, которая, как и сами создатели журнала, активно интересовалась западной культурой и ее производными, но испытывала явную необходимость в проводнике. «Птюч» как раз и оказался таким проводником, который сначала привлекал читателей своим ни на что (российское) не похожим стилем, а затем приобщал их к новому образу жизни и связанным с ним практикам и продуктам — не всегда заботясь о возможных последствиях. В конечном счете «Птюч» и его интерпретация рейва приобретали особый статус не только у молодежи как таковой, но и у более узкого сообщества рейверов. Именно работа интеллектуальных «личинок» помогала «рейверам» лучше выражать свои собственные ценности — пусть иногда это делалось не напрямую, а через присваивание символического значения определенным продуктам и практикам.
208
209
Шулинский И.