В момент, когда радикализация наркополитики стала очевидной, материалы «Птюча» приобрели более серьезный тон. Вышедшая в седьмом номере статья «Героин и все-все-все» подробно обсуждает политику harm reduction в Швейцарии, где наркопотребитель должен получать контролируемую дозу, а не отправляться в тюрьму[298]. Авторы несколько раз консультируются с юристами на тему допустимых для хранения объемов веществ[299] и выступают за увеличение числа наркологических больниц вместо ужесточения уголовных наказаний[300]. Однако в конечном счете им приходится признать поражение. В восемнадцатом выпуске выходит большой текст про кетаминовую терапию, где снова заходит речь о расширении сознания с явными ссылками на Лири и Хаксли и нет почти никакой связи с российской действительностью[301]. А со следующего выпуска рубрика DRUGS закрывается.
И гендерная, и психоделическая утопии были для «Птюча» всего лишь побочными проектами на фоне наиболее распространенной в 1990-е идеи побега от реальности в киберпространство. Эта идея была напрямую связана с коммуналистами 1960-х, многие из которых верили не только в наркотическую, но и в кибернетическую утопию. Среди них можно вспомнить автора текстов Grateful Dead Джона Перри Барлоу, написавшего «Декларацию независимости киберпространства»[302] или Тимоти Лири, в 1980-е активно занимавшегося продвижением компании Autodesk и других компьютерных технологий[303].
Некоторые теоретики решили пойти еще дальше и объединить свой интерес к новым технологиям и рейву. Для этого они использовали типичную для неокибернетических текстов Лири идею о структуре мира, состоящего из танцующих частиц[304]. Теоретик Теренс Маккена[305], которого иногда называли Тимоти Лири 90-х, продолжил развивать эту идею, предложив рассматривать рейв и современные технологии как практики со схожей функцией, потенциально ведущие к «освобождению» от социальных конвенций[306].
Теории Маккены, в свою очередь, оказали влияние на журналиста Марка Хейли, ставшего своеобразным идеологом промоутерской группы Toon Town из Сан Франциско[307]. Колонки Хейли регулярно печатались в журналах The Face и Mondo 2000[308], на которые в значительной степени ориентировалась редакция «Птюча» при создании собственных текстов[309]. Кроме того, сама мода на рейв пришла в Россию одновременно с модой на киберпанк и неокибернетику[310]. Совокупность этих факторов поспособствовала тому, что российская рейв-культура выделялась на фоне европейских своей технологичностью, а понятия «рейверы» и «кибер-панки» зачастую приобретали синонимичный характер[311].
Для «Птюча» связка между киберпространством и наркотиками была очевидна. В пятом выпуске журнала даже вышла исповедь одного из авторов, признающегося в «сетеголии» и утверждающего, что из разработчика браузера Netscape мог бы получиться успешный наркоторговец[312]. Выходили и более серьезные материалы по теме — вроде поздних текстов Лири и интервью с Теренсом Маккеной: оба рассуждали о связи между наркокультурой и киберкультурой и их возможном влиянии на человеческую личность[313].
Пожалуй, именно вокруг этого тезиса и строилось большинство материалов «Птюча» 1995 и 1996 годов, выходивших в рубрике CYBER. Преимущественно это были заметки о том, как определенный аспект реального мира можно заменить виртуальной реальностью. Например, очевидно выдуманные рассказы о том, как бравые экспериментаторы из России решили попробовать аппарат для виртуального секса, разработанный в транснациональной корпорации Cyber SM[314]. Несмотря на то что в большинстве случаев технологии (пусть даже и воображаемые) работают не так, как ожидается, авторы текстов стремятся напомнить, насколько важно фантазировать о сценариях будущего для преодоления ограничений в настоящем[315].
304
Более подробно об идее космического танца частиц у Лири, а также ее связи с индуизмом и киберпанком см.: Stephenson, W.
306
О связи между Маккеной, радикальными технологиями и танцевальной музыкой см.: Reynolds S.
307
Toon Town и сотрудничающие с ними промоутеры пытались на практике совместить рейв и современные технологии. Промоутеров интересовали виртуальная реальность, 3D-видео, компьютерная анимация, наркокультура. Подробнее о группе Toon Town, ее отношениях с кибернетикой и танцевальной сценой Сан-Франциско см.: Silcott M.
309
Влияние The Face подробно разбиралось в предыдущей главе. Интерес редакторов «Птюча» к журналу Mondo практически не обсуждался ими в интервью, однако преемственность между визуальным оформлением и тематическим содержанием двух журналов очевидна. Кроме того, по некоторым опубликованным в «Птюче» материалам можно рассудить, что создатели журнала не просто знакомы с Mondo, но и хорошо осведомлены о транслируемой им повестке. Например, см.: Птюч. 1995. № 4. С. 22.
310
Шулинский И.
311