Следование за российской и европейской модой отмечали и публицисты того времени, так что вопрос об аутентичности татарских песен возник уже сто с лишним лет назад. Исследователь сценической музыки Сагит Сунчелей в начале XX века в статье «Наша музыка» писал, что профессиональных татарских композиторов нет: на пластинках звучат народные песни либо новые мелодии, «но они не очень национальные и некрасивые». Писатель, публицист и политический деятель Гаяз Исхаки сокрушался в 1914 году: «Вся музыкальная сила теперь заключается в пении русских частушек на татарский лад. Единственная отдушина для нас — это башкирские мелодии. Казанские песни, оставшиеся от ханов, либо навсегда забыты, либо уже исчезают»[94].
Однако были в это время и люди, стремившиеся сохранить аутентичное, непереводное песенное наследие татар, пусть адаптируя его к вкусам современников. Среди них — Габдулла Тукай, самый известный татарский поэт (после Мусы Джалиля), в советское время получивший звание «татарского Пушкина». В 1910-м Тукай выпустил сборник «Халык моңнары» («Народные мелодии») с текстами народных песен и баитом «Сак-Сок»[95]. Возрождение интереса к национальному наследию стало целью и татарской интеллигенции, объединившейся вокруг казанского «Восточного клуба», в котором проходили вечера при участии оркестра народных инструментов, хора учеников медресе и женского хора. В «Восточном клубе», просуществовавшем с 1907 по 1915 год, играли татарские песни без кабацкой подачи и изучали традицию, но не отказывались от европейского влияния: музыканты исполняли композиции по нотам, с разделением инструментов на партии. Из этой среды вышли первые татарские композиторы, в том числе основоположники национальной школы Салих Сайдашев и Мансур Музафаров[96].
Новая профессиональная музыка развивалась одновременно с татарским театром — и оба этих явления испытали влияние русской и европейской культур. Народные песни входили в обиход и популяризировались через исполнение со сцены — таким образом, к примеру, в Казани получила известность оренбургская песня «Кара урман», которая сейчас считается одним из величайших образцов музыки казанских татар[97].
Татарская музыка: советское время
После Октябрьской революции 1917 года уехали из Татарстана или перестали работать многие ключевые фигуры национального искусства[98]. В это же время татарская музыка начала адаптироваться под запросы нового советского общества. Идеология вторглась во все сферы культуры, в том числе в существовавшие в симбиозе национальный театр и музыку. Несмотря на разнообразный и вполне выверенный репертуар Татарского академического театра, постановление Татарского обкома партии от 4 ноября 1933 года предписывало «осуществлять большее руководство работой драматургов». Театр должен был «приглашать в качестве консультанта русского художника-режиссера» и посылать пьесы в Москву на утверждение ЦК ВКП(б).
Государство рабочих и крестьян стало развивать в Татарстане профессиональное музыкальное образование: татарская музыка взяла курс на слияние с европейской и русской традицией. К этому времени в Татарстане появилась плеяда национальных композиторов — почти все из них обучались и работали не только в Казани, но и в Москве.
В 1925 году в Татарском государственном драматическом театре прошла премьера первой татарской оперы «Сания», сочиненной Султаном Габяши и Газизом Альмухаметовым при участии Василия Виноградова. Другой татарский классик Салих Сайдашев соединил народные мелодии с европейской традицией в музыке к спектаклям «Галиябану», «На Кандре», «Голубая шаль» и «Наемщик».
94
Габдрафикова Л.
95
Исхакова-Вамба Р.
98