Чечилия. Хороши друзья?
Андзолетто. Это вы мне говорите? Ведь все это люди, с которыми я водился ради вашего удовольствия.
Чечилия. Ну, довольно об этом! Так вы не хотите обратиться к дядюшке?
Андзолетто. Нет. Не могу заставить себя это сделать. И, кроме того, я уверен, что если явлюсь, то он выгонит меня, как собаку.
Чечилия. Если бы я могла поговорить с ним!
Андзолетто. Ничего не выйдет.
Чечилия. Почему?
Андзолетто. Потому что именно на вас он сердит больше всего.
Чечилия. Поверьте, я сумею успокоить его.
Андзолетто. Вы! Успокоить! Это с вашей-то горячностью!
Чечилия. О, теперь я знаю, что горячиться не время.
Андзолетто. Да, для меня время несладкое.
Чечилия. И у вас хватает духу язвить мне, когда я и без того так расстроена? Это просто гадко!
Андзолетто. Ну, хорошо, я помолчу. Ступайте, делайте как хотите, садитесь в гондолу, отправляйтесь к нему, устраивайтесь, как находите нужным.
Чечилия. Поедемте вместе.
Андзолетто. Ни за что!
Чечилия. Да, ума у вас на это не хватит. Ну, пусть тогда хоть ваша сестра поедет со мною.
Андзолетто. Пусть едет, если согласится.
Чечилия. Должна согласиться.
Андзолетто. Надо узнать, где она. Лучетта!
Явление девятое
Те же и Лучетта.
Лучетта (за дверью). Ваша милость?
Андзолетто. Идите сюда.
Лучетта (за дверью). Сейчас.
Чечилия. Это будет хорошо, если ваша сестра поедет со мной. Во-первых, синьор Кристофоло меня не знает, ведь он никогда меня не видел. А кроме того, она тоже замолвит словечко. Уж вы предоставьте это дело мне, я ее научу по дороге, что нужно будет сказать.
Андзолетто. Где моя сестра?
Лучетта (входит, смущенно). Не знаю.
Чечилия. Как это так — "не знаю"?
Лучетта (так же). Право же, не знаю.
Андзолетто. Ну, живо, я желаю знать, где она!
Лучетта. Я вам скажу, ваша милость, но только вы уж не говорите, что узнали от меня.
Андзолетто. Нет, нет, ничего не скажу.
Чечилия. Ну-ка, ну-ка? Какие тут еще новости?
Лучетта. Она там наверху, у соседок.
Чечилия. Зачем она туда отправилась?
Андзолетто. Уж не хочет ли она рассказать там обо всем, что произошло?
Лучетта. Я вам все скажу, только, ради бога, не выдавайте меня.
Андзолетто. Обещаю, обещаю, не выдам.
Лучетта. Знаете, кто там наверху?
Чечилия. Уж верно этот проходимец Лоренцино?
Лучетта. Это и так понятно. Ну, а еще кто?
Андзолетто. Кто же?
Лучетта. Синьор Кристофоло.
Андзолетто. Дядюшка?
Чечилия. Там наверху дядюшка?
Лучетта. Да, ваша милость, но только, чур — молчите!
Чечилия (к Андзолетто). Скорей! Идемте туда!
Андзолетто. Куда?
Чечилия. Идемте со мной, говорят вам!
Андзолетто. Не пойду!
Чечилия. Идите, остолоп вы этакий, и увидите, какая у вас жена! (Хватает его за руку и уводит.)
Лучетта. Ну, раз так, надо и мне полюбоваться. Пойду и я.
(Уходит.)
Явление десятое
Комната синьоры Кекки.
Кекка, Менегина, Кристофоло и Лоренцино.
Кекка. Да здравствует Кристофоло! Да здравствует его мягкое сердце, его человеколюбие, его милосердие, и дай ему бог всего хорошего за добро, сделанное бедной девушке.
Менегина. Да, благодаря ему я прямо воскресла.
Лоренцино. И я также всем своим счастьем буду вечно обязан дядюшке.
Кристофоло (к Лоренцино). Легче, легче, синьор! Не торопитесь! Я вам еще не дядюшка.
Кекка. Ну, полно вам! Если они еще не женаты, то все равно поженятся. Если вы ему не дядя сегодня, то станете дядей завтра.
Менегина. Ну, будет вам, не мучайте меня.
Лоренцино. С меня достаточно вашего слова. Такой человек, как вы, не способен взять его обратно.
Кекка. А не лучше ли все-таки составить маленький контракт?
Кристофоло. Что я сказал, то сказал, а что мною сказано, то свято. Девушку я ему отдам, должность куплю, но прежде чем писать контракт, я хочу знать, куда девалось имущество его отца. Майорат нельзя было проесть.[8] Лоренцино должен получить свою долю. Если его брат заложил имение, справедливость требует, чтобы мы его выручили. Я сделаю, что могу, дам от себя, если что понадобится, но не желаю в дураках оставаться.
Кекка. Уж не знаю, право, что вам сказать. Думаю, что в этом вы правы.
Менегина. Ой-ой-ой! Кто знает, сколько это потребует времени!
Лоренцино. А разве нельзя будет заняться всем этим после?
Кристофоло. Молоды вы, ничего не понимаете. Уж предоставьте мне действовать.
Явление одиннадцатое
Те же и Розина.
Розина. Синьора Кекка, на одно словечко.
Кекка. Иду, милая. Простите. (Подходит к Розине, тихо разговаривает с ней и знаками выражает свое удивление.)
Менегина. А до тех пор где мне жить, дядюшка?
Кристофоло. Переедете ко мне.
Лоренцино. А мне можно будет навещать вас?
Кристофоло. В моем присутствии, синьор, да.
Менегина (в сторону). Ох, как он нас будет стеснять!
Кекка (в сторону). Ну, что тут поделаешь? Раз уж зашла так далеко, надо и это устроить. Мне ее так жалко, что не могу отказать ей. (Громко.) Синьора Менегина, сделайте одолжение, выйдите на минуточку с моей сестрой в другую комнату, у меня есть маленькое дельце к синьору Кристофоло.
Менегина. С удовольствием. (Тихо Кекке.) Смотрите, уговорите его не откладывать. (В сторону.) О, я уверена, что она все уладит! (Уходит с Розиной.)
Кекка. Синьор Лоренцино, окажете мне услугу?
Лоренцино. С удовольствием. Приказывайте.
Кекка. Дорогой, сходите на почту, узнайте, нет ли мне писем от мужа.
Лоренцино. Прикажете идти сейчас?
Кекка. Пожалуйста. Тут ведь два шага. Сходите и возвращайтесь тотчас же.
Лоренцино. Дядюшка, вы не уйдете?
Кекка. До вашего возвращения не уйдет.
Лоренцино. Пойду, и сейчас же назад.
(Убегает.)
Явление двенадцатое
Кекка и Кристофоло.
Кристофоло. Ну, мне пора. Я человек старый, привык обедать вовремя. А сегодня за всеми этими переговорами и поесть-то не успел.
Кекка. Дорогой мой синьор Кристофоло, раз уж вы такой добрый, потерпите еще немножко. Сделайте мне такое одолжение, такую любезность, выслушайте два слова еще от одной особы.
Кристофоло. Что? Если это племянник, к черту! Не желаю слушать!
Кекка. Нет, не племянник.
Кристофоло. А кто же тогда?
Кекка. Дорогой мой, не сердитесь. Жена вашего племянника.
Кристофоло (сердито). Что ей от меня надо?
Кекка. Право, не знаю.
Кристофоло. Черт возьми! Я, пожалуй, не против. Пожалуй, даже не прочь с ней познакомиться. Но не обещаю сохранять сдержанность. Они у меня вот где сидят; и если меня прорвет, не жалуйтесь потом, что я не питаю уважения к вашему дому.