Кекка. За что это вы проклинаете нашу квартиру?
Лоренцино. Я проклинаю ту, нижнюю.
Розина. Но ведь там ваше сердце!
Лоренцино. Где у них тут, черт возьми, балконы? Я уж три часа брожу вокруг, как полоумный; кашлял, чуть не охрип, и все-таки никакими судьбами не мог ее увидеть.
Кекка. Да и не увидите. Ее комната выходит во двор, куда нет с улицы входа.
Лоренцино. И вы хотите, чтобы я не проклинал эту квартиру и не ругал последними словами дурака ее брата, который платит за квартиру на шестьдесят дукатов больше, а сестру загнал в угол? Чем-то у них еще кончится с этой квартирой? Из чего будет он платить за нее? Из приданого жены, что ли?
Кекка. Вы думаете, у синьора Андзолетто дела так уж плохи?
Лоренцино. Не знаю, право. Знаю только, что уже два месяца, как он нанял эту квартиру, а плата до сих пор еще не внесена.
Розина. И вы такой добренький, что связываете себя с его сестрой?
Лоренцино. Она говорит, что у нее есть дядя, который даст ей приданое.
Кекка. Я тоже знаю, что у нее есть дядя и что он богат; но он, говорят, в ссоре с племянником.
Лоренцино. Но не с племянницей, надо надеяться!
Кекка. Дорогой кузен, подумайте хорошенько, прежде чем связывать себя. У вас ведь тоже насчет капиталов не очень густо.
Лоренцино. Если бы у нее нашлось две-три тысячи дукатов приданого, я купил бы себе должность[3] и с тем немногим, что у меня есть, сумел бы прокормиться.
Розина. Только не давайте жене возможности так щеголять, как позволяет синьор Андзолетто своей.
Лоренцино. То есть как это?
Розина. Если бы вы только видели!
Кекка. Кринолин, милый мой, отсюда досюда!
Розина. Платье — умопомраченье!
Кекка (Розине). По-моему, сукно, затканное золотом.
Розина. Ну да, шитое золотом. Да еще с жемчугами!
Кекка. А прическа! По самой, что ни на есть, последней моде!
Розина. И в волосах — бриллианты!
Кекка. Из Мурано,[4] знаете! Стеклышки!
Розина. Ну, я там не знаю! Вижу только, что блестят.
Кекка. И у кошки глаза блестят.
Лоренцино. А сестру его видели?
Кекка. Еще бы не видели!
Лоренцино. Ну, как она вам понравилась?
Кекка. Да ничего себе.
Розина. Не больно хороша.
Кекка. Пухленькая, правда.
Розина. А сложена неважно.
Кекка. И тут, и тут, и тут — со всячинкой.
Лоренцино. Ну, вы, значит, плохо ее рассмотрели.
Розина. Кажется, не слепые.
Лоренцино. Да где вы ее видели?
Розина. На балконе.
Лоренциио. А разве от вас виден ее балкон?
Кекка. Еще бы! Наша столовая выходит окнами во двор, как раз на ее комнату.
Лоренцино. Дорогая кузина, можно мне пройти в столовую?
Кекка. Ну-ну, не начинайте представлений!
Лоренцино. Как, синьора Кекка! Ведь вы же мне обещали поговорить с Менегиной и даже взялись похлопотать за меня! А сейчас колеблетесь, пустить ли меня на балкон.
Кекка. Простите меня, милый друг, вы все толкуете навыворот. Поговорить с ней — одно дело, а пустить вас на балкон глазеть на нее и исходить вздохами — совсем другое.
Лоренцино. Да никто меня не увидит. Даю вам слово, никто меня не увидит.
Кекка. Раз вы выйдете на балкон, как могут не увидеть?
Лоренцино. Я постою в дверях; никому не покажусь.
Кекка. Жильцы напротив все равно увидят.
Лоренцино. Я прикрою ставни.
Розина. Ну, сестрица, уж пустите его, бедненького!
Лоренцино. Умоляю вас, дорогая, хоть на минутку!
Кекка. Ох, посмотрите на него — какие глазки жалостные! Идите уж, идите, только будьте осторожнее, чтобы вас не увидели на балконе.
Лоренцино. Ах, милая моя кузина!
(Убегает.)
Явление шестое
Кекка и Розана, потом Тони.
Розина. А мне, синьора Кекка, можно тоже сбегать туда?
Кекка. Зачем это?
Розина. Подсмотреть.
Кекка. Ну, вот! Очень красиво! Только этого недоставало!
Розина. Ну, ладно уж. Раз не хотите, чтобы я ходила туда, не пойду. Мне только хотелось послушать, хорошо ли умеет разговаривать синьора Менегина.
Кекка. Услышите, когда она придет к нам.
Розина. Ждать — терпенья не хватит!
Кекка. А загляните-ка в приемную; как будто, там кто-то есть.
Розина. Мне тоже так показалось. (Подходит к двери.) Знаете, кто это? Кажется, синьора Менегина!
Кекка. Неужели?
Розина. Я заметила, кто-то разговаривает на лестнице со слугой. Только мне не хотелось показываться…
Кекка. И правильно сделали.
Розина. А вот и Тони. Сейчас все узнаем.
Тони (входит). Ваша милость, синьора, которая переехала в квартиру под нами, пришла навестить вас.
Кекка. Которая, девица или замужняя?
Тони. Не могу сказать, ваша милость; я никого из них не знаю.
Розина. Обручального кольца на руке нет?
Тони. Нет, ваша милость.
Розина. Значит, его сестра.
Кекка. Просите.
Тони. Слушаю, ваша милость. (Уходит.)
Розина. Долго придется Лоренцино дожидаться на балконе.
Кекка. Тише, ничего не говорите. Столовая далеко. Ему не будет слышно. Давайте-ка подшутим над ним, не скажем ему ничего.
Розина. А если он придет сюда?
Кекка. Пусть приходит.
Явление седьмое
Те же и Менегина, потом Тони.
Менегина. Ваши милости…
Кекка. Ваша милость…
Розина. Ваша милость…
Менегина. Простите мне мою смелость.
Кекка. Что вы! Это так любезно с вашей стороны.
Розина. Нам так хотелось с вами познакомиться.
Meнегина. Мы такие близкие соседки, что, если вы разрешите, я буду иногда беспокоить вас своими посещениями.
Кекка. Что вы, что вы! Мы вам всегда рады.
Розина. И мы тоже вас навестим.
Менегина. Ох, знаете ли, у меня… Ну да когда-нибудь расскажу.
Кекка. Не хотите ли присесть?
Менегина. Как прикажете.
Кекка (за сцену). Эй! Подайте стулья.
Тони вносит стулья.
Розина. Довольны вы новой квартирой?
Менегина. Не особенно, по правде сказать.
Кекка. Не нравится вам?
Менегина. Квартира сама по себе неплоха. Но многое мне в ней не нравится.
Розина. Например, балконы в вашей комнате? Не правда ли?
Менегина. Еще бы! Что за вид! Грязный двор, на который тошно взглянуть.
Кекка. И все-таки возможно, что этот вид вам понравится.
Менегина. Полноте! Это невозможно!
Розина. Вот, например, если бы сейчас вы там были, вам бы, наверно, понравилось.
Менегина. Вы думаете потому, что в полдень там бывает солнце? Ну, я его еще не видела.
Кекка. Сейчас там, знаете ли, солнце как раз против вашего балкона.
Менегина. Ох, я не выношу солнечного блеска!
Розина. А между тем бывает блеск очень приятный.
Менегина. Вы все шутите, дорогая.