Между тем находившиеся в Дмитриевске булавинцы и местные их сторонники совершают нападение на волжские караваны. При этом разрешение на эти нападения дмитриевцам дал сам Кондратий Булавин: «15-е (июня 1708 г. – прим. В.Б.). Тот же казак сказал. Маия ж де 31 числа приезжали в Черкаской с Камышенки к Булавину с письмами 2 человека того города от жителей. А что де в тех письмах писано, того он не слыхал. Только де слышал он от тех приезжих, что на Камышенке того города жители забунтовали; воеводу и начальных людей 10 человек убили до смерти, и к нему де, Булавину, их прислали говорить, чтоб им жить в согласии с ними, ворами. А которые суды Волгою проходят на низ, и чтоб де он, Булавин, велел те суды им, камышенцом, одерживая у Камышенки, грабить. И он де, Булавин, то все чинить им велел. [См. ЦГАДА, Разряд IX. «Кабинет Петра I», отд. I, кн. 18, ч. 1, лл. 530-539. – Копия.]
В частности, камышенскими ворами были разграблены ехавшие в Астрахань государевы, патриарший и другие насады с разными «припасами». Подвергая разграблению торговых людей, «воры» вместе с тем мобилизовали и ехавших на этих насадах «работных людей многое число». Во время отступления от Саратова ими были также сняты с работ и волжские «ловцы» – рабочие рыбных промыслов; частично это было сделано из соображений, чтобы они «вести никакой вверх не подавали».
Потерпев неудачу под Саратовом, отряды атаманов И. Некрасов и И. Павлов в количестве 3 000 чел. 7 июня 1708 г. подступили к Царицыну. При этом действовали они, судя по документам, по предварительному согласованию с Булавиным. После неудачи первого штурма, сорванного появлением из Астрахани полка солдат, булавинцы, разбив этот полк и увеличив свои силы упомянутыми выше рабочими, а также снабдившись с помощью камышенских жителей, техническими инструментами вроде «кирок и мотыг и лопаток и заступов» (по всей видимости, эти инструменты, оставшиеся после строительства Волго-Донского канала, были в городе в избытке– прим. В. Б.), снова приступают к осаде города. «К Царицыну днем и ночью землю валили и ров засыпали, – читаем об этом в доношении астраханского воеводы Апраксина, – и наметав дров и всякого смоленого лесу и берест, зажгли и великою силою приступом и тем огнем тот осадной городок взяли». После захвата булавинцами города, царицынский воевода, подьячий и еще несколько человек были казнены; офицеры же и солдаты, по отобрании оружий, оставлены на свободе. В результате Царицын на некоторое время делается казацким. [См. Чаев Н. С. и К. М. Бибикова. Булавинское восстание 1707—1708 гг. Сборник документов // Труды Историко-Археографического института АН СССР, том XII, М., 1935, с. 55-56].
Расправа над камышанами-участниками булавинского восстания
Однако булавинцев вскоре из Царицына изгнали, а попавших в плен их сторонников, среди которых было немало жителей Дмитриевска, ждала жестокая расправа. Вот что об этом в своем донесении от 3 августа 1708 г. написал царю астраханский губернатор П. М. Апраксин, рапортуя о победе правительственных войск над булавинцами под Царицыном: «… От последних чисел майя не имели на Волге свободного проезду от детей вселукавого диявола воровских казаков. Как те воры Боловина (Булавина – прим. В.Б.), злодейственного сонмища, пришед з Дону, Сиротинской станицы и других городков, с ними ж беглые стрельцы и салдаты, собрався человек с 1000, майя 13 пришли на Волгу и город Дмитровской на Камышенке взяли без бою, те камышенские своровали, не противились, сложились за одно. И в первой день, взяв город, те воровские казаки и камышенские афицера одного да полкового писаря и бурмистров соляной продажи, умуча, побросали в воду. А полковник Данила Титов, которой город ведал, ушол и после сыскан и посажен за караул. И двинского полку маеора Друкорта, которой ехал к нам в Астрахань, переняв, муча, убили до смерти. И моего человека, которой ехал с Москвы з домовными припасы, муча ж, бросили в воду. И все разграбили, и торговые и троецкие и рыбных промыслов суды, переимая, грабили и людей мучили. И стояв в Дмитровском 2 недели приходили к Саратову и приступали, в которой день незапно на них под Саратов пришли з Дону от Черкаского с 1000 калмык, шли к Аюке от Боловина, и тех воров довольно побили. И саратовцы служили тебе государю верно и прелести их не послушали. Потом июня 7 с Паншина и из ыных городков того ж злодейственного Боловина сонмища с 3000 человек пришли под Царицын, и в город старой, которой был для малолюдства оставлен, вошли. И царицынской камендант Афонасей Турченин с царицынцами, которых имел 500 человек всяких, да от нас присланных рота салдат, сели в малой крепости в осаду. И жестоко к ним воры приступали и валили землю на тот малой осадной городок. Однакож наши служили верно и тех злодеев довольно побивали, о чем я уведав тотчас на тех воров под Царицын послал полк салдат с полковником Бернером. И как оной полк пришол к Царицыну и, не допустя города за 5 верст, на урочище Сарпинском острову воры великим многолюдством наших встретили во многих лотках. И был с нашими великой бой от 3-го часа пополудни до самые ночи, на котором побито воров с 800, а наших солдат 46, да ранено наших салдат 135 и 7 человек афицеров, в них же и полковник ранены ж. И за наступлением ночи принуждены отступитъ. И на завтрея, осмотри их воровского многова людства, отступили к Черному Яру. И получа я о том бою известие тотчас послал еще 1000 салдат с полковником Левистоном, мало не всех кроме больных, и есть ли б возможно желал за монаршескую честь вашего величествия премилостивейшего нашего государя сам там быть и душу мою положить, не терпя от таких скверных такова досадительства. … И после первого бою с полковником з Бернером воры, забрав к себе с судов, которых в Астрахань не пропустили, работных людей многое число к Царицыну днем и ночью землю валили и ров засыпали и, наметав дров, и всякого смоленого лесу и берест зажгли, и великою силою приступом и тем огнем тот осадной городок взяли, и Афанасья Турченина убили, великою злобою у муча, отсекли голову, и с ним подьячего и пушкаря и дву стрельцов; а других, кои были в осаде, афицеров и салдат, присланных от нас и царицынских, разобрав за караулы, и обрав ружье и платье, ругаяся много в воровских своих кругах, оставили быть на свободе. По оном же государь от тех воров злодейственном озлоблении сего июля 20 посланные мои полки, помощью божию и твоими премилостивейшаго нашего государя молитвами, город Царицын взяли и тех злодеев воровских казаков побили многое число и живых побрали, и завотчиков пущих велел привесть к себе в Астарахань. А других всех казаков и других, кои с ними были и камышенские, которые в помощь к ним под Царицын приходили, велел на Царицыне и по Донской дороге вешать, достойную месть ехиднино порождение восприимут: и камышенских жителей велел всех забрать, кроме самых престарелых и баб и малых ребят, те и сами исчезнут; и пушки и всякие припасы велел теми ж полками побрать на Царицын. Не долга та их сатанинская власть была, и достальные скоро все исчезнут. Всемогущий бог вас премилостивейшаго нашего государя молитв ради и правды и непрестанного ради труда о людех своих не оставит. И ныне, государь, на Волге путь и проезд от тех воров начал быть свободной. … Из Астарахани. Августа 3. 1708.» [См. ГАФКЭ. Кабинет Петра I, отд. II, кн. № 7, лл. 154-155 об.]