Таким образом переселение связано с тем что после восстания Булавина и последующих карательных действий царских властей в Дмитриевске осталось слишком мало войск, чтобы одновременно охранять построенную на рукотворном острове у правого берега Камышенки крепость и нести гарнизонную службу в левобережном Дмитриевске.
К сожалению, не сохранилось документов, рассказывающих о том, как жители переселялись на правый берег Камышенки. Но благодаря рассказу Джона Перри, описывающему переселения работников Воронежской верфи, мы в общих чертах можем представить, каким образом происходило это переселение: «Место для постройки Царских кораблей, которое находилось первоначально около самого города Воронежа, перенесено было за 7 Русских миль (верст – прим. В.Б.) вниз по течению реки; и по этому случаю также пришлось перенести туда дом, предназначенный для приезда Царя и некоторых из его Лордов (дома эти, по Русскому обычаю, были деревянные и устроены таким образом, что могли по желанию быть перенесены с одного места на другое); также перенесены были дома строительных мастеров, художников, и работников. [См. Перри Д. Состояние России при нынешнем царе. В отношении многих великих и замечательных дел его по части приготовлении к устройству флота, установления нового порядка в армии, преобразования народа и разных улучшений края (пер. О. М. Дондуковой-Корсаковой)// Чтения императорского Общества Истории и Древностей Российских. №. 1. М. 1871, с. 10].
Вполне очевидно, что дома у жителей первоначального Дмитриевска «по русскому обычаю были деревянные и устроены таким образом, что могли по желанию быть перенесены с одного места на другое». Поскольку указ Петра I о переселении Дмитриевска был издан 20 июня 1710 года, то в июле и августе, когда речка Камышенка обычно становилась ручьем, перевезти жилье на другой берег было возможно.
Современным исследователям до сих пор не совсем понятно, почему Петр I сделал выбор в пользу переноса города на низкий болотистый правый берег р. Камышенки. Тем более что в литературе встречается упоминание, что Петр I, побывавший в 1722 г. во время Персидского похода в Дмитриевске, якобы оказался недоволен этим переносом. Правда, в походном журнале Петра I можно найти лишь краткий рассказ о его визите в Дмитриевск (Камышенку), а не оценку царя по поводу переноса города: «13-го (июня 1722 г.). По утру на разсвете прибыли к Камышенкам, где с города стреляли из 15-ти, ответствовано из 3-х пушек, где Его ВЕЛИЧЕСТВО ПОЗВОЛИЛ осматривать города; и тут быв часа с два, пошли в путь; и шли во весь день на парусах и пришли к Царицыну в вечеру, и тут ночевали и, за великою погодою, стояли тут до полудня 16-го числа. От Самары до Камышенки 180-т, от Камышенки до Царицына 180-т. [См. ПОХОДНЫЙ ЖУРНАЛ 1722 ГОДА. СПб, 1855, с. 45]».
В камышинской летописи об отрицательном отношении Петра I к переносу города говорится следующее: «В 1722 году ехал Государь Петр Алексеевич в Персию и взял с собою из полку сорок человек в гребцы своей шлюпки, из коих возвратилось только двое, прозываемые Тонков и Кока, а прочие все в Персии померли. В сие самое время Государь Петр Первый изъявил свой гнев на онаго князя Хованского, спрашивая с ним бывших: для чего он перевел с прежняго на сие место город? – и как ему все граждане во оправдание сказали вышепомянутую причину, то он спросил: «жив ли оный князь?» А как донесли, что он помер, то изволил сказать: «Если б он был жив, то я велел бы его на том месте повесить». [См. Пополнительные сведения, к истории города Камышина // Царицынский и Камышинский уезды в описаниях краеведов (1727 – 1928). Под ред. М. Загорулько и О. Тюменцева. Волгоград, 2010, с. 56]
Версия камышинской летописи косвенно подтверждается одним из эпизодов, описанным в дневнике члена-корреспондента Петербургской Академии наук Николая Яковлевича Озерецковского (1750 – 1827): «На другой день к вечеру приехали в город Камышев (так в оригинале – прим. В. Б.), где и стали у лутчаго купца сего города. Ноября 20, воскресенье (1782 г. – прим. В.Б. ). Сей день употребили мы на осмотрение, начатаго еще Петром I канала для соединения Илавлы с Камышенкой, а чрез то зделать водяное сообщение между Донам и Волгою. Но как другия важнейшия дела отвлекли его от сего предприятия, то он и оставлен его еще недокончанным, хотя уже на 7 верст и был вырыт. Сие соединение Илавлы с Камышенкой составляют два канала, которыя оба на вышеуказанное разстояние уже и вырыты. Один из них служил бы единствено для поднятия судов из Волги на ту вышину, в какой находилась бы воду в другом канале, по которому надлежало б им ходить. Сие предприятие имел, как по истории оказывается, еще Ахмет II император турецкий (Султан Оттоманской Порты Ахмед II правил с 1691 по 1695 гг. В этот период Порта лишается почти всех своих владений на левом берегу Дуная), который в то время, воюя с Персиею, хотел из Чернаго моря послать флот в Каспийское. Но Петр I, котораго высокий ум ничего не опускал которое б могло быть его Отечеству полезным, начал производить его в действие и верно бы его досовершил, если бы наступившая тогда война с Швецией ему в том не воспрепятствовала.