В нынешняя времена не раз уже посылали, дабы осмотреть если возможность сие исполнить и хотя тут особенно больших затрутнений, выключая великость работы и кошта, и нету, однако по сие время остается в том же положении. Хотя при устье Камышенки и были зделаны шлюзы, но оне обратно совсем истреблены так, что не видать ни малейшаго теперь оных и остатка. Худо ли оне были зделаны и другая какая причина, что оне разрушены, сие мне неизвестно. Немало также способствовал нам к приобретению надлежащаго о сем канале сведения один находящейся в Камышенке старик, которому государыня по минований смутных произшествий, за оказанныя им в то время услуги, пожаловала ему в вечное потомство благородство. Он был еще 12-ти лет, как император был в сих местах. Он же уведомил нас, что государь весьма сожалел, осматривая сие место, что город был перенесен, ибо он стоял на другой стороне реки Камышенки, которая повыше другой и выгоднее как для крепости, так и для самаго города. [См. Озерецковский Н. Я. Путешествие по России. 1782-1783. СПб. Лики России. 1996, с.106-108]
Быть может, переселение Дмитриевска на правый берег Камышенки можно объяснить тем, что в июне 1710 г. Петр I еще не оставил попыток построить Волго-Донской канал, соединив р. Камышенку с Иловлей? На первый взгляд, в пользу этого говорит следующее свидетельство, оставленное шотландским врачом Джон Беллом (1691—1780 гг.), побывавшим в России с целью удовлетворения своей страсти к путешествиям. В своих дневниковых записках, впоследствии опубликованных в Лондоне под заглавием “Travels from St. Petersbourgh to diverse parts of Asia”, он написал следующее: «Из Саратова выехали мы 1 июля 1716 г., и проехали 2, 7 и 9 чисел города Камышинку (Kamoshinka) или Дмитриевск (название добавлено переводчиком – прим. В.Б.), Царицын и Черный Яр; все три лежат на западном береге, и также укреплены, как Саратов. В первом нашли мы капитана Перри, родом англичанина, со множеством работников, прокапывающих ров между Волгою и Доном, чрез что учинилося бы сообщение с Черным морем; но как земля была очень жестка и неровна, то оставили сию работу, хотя расстояние не более как на пятьдесят верст простиралось». [См. Исторические путешествия. Извлечения из мемуаров и записок иностранных и русских путешественников по Волге в XV-XVIII вв. Сталинград. Краевое книгоиздательство. 1936, с. 152].
Однако утверждение Джона Белла о том, что в июле 1716 г. на р. Камышенке якобы работал Джон Перри, большинство историков считают ошибочным, поскольку точно известно, что этот инженер с помощью английского посланника еще в 1712 г. покинул Россию. Чтобы разобраться в причинах этого недоразумения автор этих строк посмотрел оригинал, в котором о Джоне Перри на самом деле сказано следующее: “At the first of these places captain Perry, an ENGLISHMAN, with many workmen, was employed in cutting a canal between the VOLGA and the DON, which would have opened a passage to the EUXINE sea; but the ground being very hard, and rising in some places considerably above the level, the enterprise was laid aside, though the distance was not above fifty verst”. [См. Bell, John. Travels from St. Petersburg in Russia to diverse parts of Asia. 1763, Vol. 1, pp.34-35.]
Так, вот этот отрывок правильно было бы перевести таким образом: «В первом из этих мест англичанин капитан Перри со многими работниками занимался постройкой канала между Волгой и Доном, что открыло бы проход к Черному морю; но так как земля оказалась слишком жестка и неровна, то от этого предприятия отказались, хотя расстояние было не больше 50 верст». Таким образом Джон Белл в этом отрывке на самом деле говорит не о встрече с Джоном Перри (тем более что судно не заходило в Дмитриевск, а потому этой встречи не могло быть), а лишь о том, что английский капитан со многими работниками в Камышенке ранее занимался постройкой Волго-Донского канала, но по объективным причинам от этой затеи пришлось отказаться.