Всё себе. Ничего другому.
Это гордый её девиз.
Всё любила пройтись по дому
И поглядывать сверху вниз.
Ей бы только прожить бобылкою,
Беспощадно к себе гребя,
Каждой клеточкой, каждой жилкою
Возлюбивши одну себя.
Всё молила судьбу злосчастную
Не давать ей дитя вовек.
Пожалейте её, несчастную,
Как жалеют всегда калек.
Красота-то её весёлая,
Этот пышный обманный цвет,
Как вода гулевая, полая,
Постепенно сойдёт на нет.
И от цвета того линялого
Разбежится морщинок сеть.
Ей бы на руки сына малого.
Колыбельную песню спеть.
Ей бы, дочь на руках качаючи,
Надышаться её теплом.
Пригреваючи, прикрываючи
Материнским своим крылом.
Ей бы в дом воркотню ребячью.
Да не надобно ей. Уволь.
Оттого-то я в сердце прячу
Обожжённую эту боль.
Оттого-то ночной порою,
Отходя от дневных затей,
Так и вижу — глаза прикрою —
Нерождённых её детей.
Точность
Мне морзянка время отстучала,
Точное. Точнее не найти.
Сутки начинаются сначала,
Ты их не задерживай в пути.
Точным будь. Не дай им сбиться с круга.
Пусть тебя за это не клянут.
Сколько мы украли друг у друга
Месяцев. Неделей. И минут.
Сколько мы задач убили срочных.
Сколько попадали невпопад.
Предаю анафеме неточных,
Время обращающих назад.
Я бы их судом судил всеобщим.
А ведь — что греха таить — подчас
Поворчим. Пошепчемся. Поропщем.
И про всё забудем. В сотый раз.
Проверяя жизнь свою на прочность,
Я опять об этом, я опять —
Предаю анафеме неточность,
Время обращающую вспять.
Тень
Я — тень. Я — ночь. Я — день.
Живу я тихо. С краю.
Куда меня ни день —
Я в полдень умираю.
Вползу ничком в траву.
Там отлежусь немного.
Потом опять живу.
Как небо. Как дорога.
Как лес, что все года
Колдует надо мною.
Он даже иногда
Зовёт меня женою.
Тяну по жизни нить.
Ломаюсь в зыбком свете.
Могу я удлинить
Любой предмет на свете.
Ты руку подними —
И я отвечу сразу.
Живу между людьми
И людям нет отказу.
И — что там говорить —
В хвалу и в почитанье
Могу я повторить
Любое очертанье.
Всё повторю. Ей-ей.
Но чести не теряю.
В отличье от людей —
Себя не повторяю.
Дон Кихот
Мир велик теплом исповедальным.
До души — неближний переход.
Верю я, что по дорогам дальным
Все ещё кочует Дон Кихот.
Он откуда вышел? Из Ламанчи?
Или из какого городка?
На осле вальяжно едет Санчо,
Рассыпая зёрна говорка.
А вокруг монахи смотрят косо.
Полземли в закате. Как в крови.
Едет рыцарь. Долго ль до Тобоса?
Ровно столько — сколько до любви.
Всё вперёд, вперёд, за вехой веха.
И уже — попробуй догони!—
Он въезжает из другого века
Прямо в наши нынешние дни.
Он уже стучится в наши двери.
В дом входи! Я покормлю коня.
Сколько раз ты, рыцарь, в самом деле,
Жизнью рисковал из-за меня.
Сколько бурь ты вынес! И пожаров.
Сколько туч сгущалось над тобой!
Сколько ты щитом отвёл ударов,
В сердце мне назначенных судьбой!
Вон они, рубцы-то на доспехах.
Шрамы на руках. И на груди.
Но в прекрасных рыцарских потехах
Шла всегда отвага впереди.
И за эту добрую отвагу,
За мечту упрямую твою
Поднимаю слово, будто шпагу,
И тебе поклонно отдаю.
Странники
Дети моей поэзии
Бродят по белу свету…
Всё их несёт куда-то,
Всё им покоя нету.
Всё их упрямо тянет
Ширь обойти мирскую.
Я ведь — сказать по правде —
Очень по ним тоскую.
Их леденили ветры,
Жгли их лучи рудые…
Странники и скитальцы,
Дети мои седые.
Вот бы собрать их вместе.
В лес бы забраться ранний.
Сколько тогда по кругу
Хлынет воспоминаний.
Шли вы огромным миром.
Сушею шли. И морем.
Кто-то из вас был счастлив.
Кто-то обуглен горем.
Но в одиночку, розно,
Или друг с другом вместе
Вы приходили к людям
Только с добром и честью.
Дети моей поэзии,
Ветер сечёт планету.
Всё вас влечёт куда-то,
Всё вам покоя нету...