— Что бы тогда делала семья?
Как отец Лукасинью узнал, что он выберет жакет с булавкой? Потом манипуляторы забирают остальную одежду в стены, и лунный бегун успевает заметить, что «Дона Луна» есть на каждом пиджаке.
— На твоем месте я бы его бросил.
— Ты не был на моем месте, — говорит Лукасинью. Цзиньцзи демонстрирует общий результат его выбора. Элегантно, но не напыщенно, небрежно, но стильно и соответствует тренду сезона, то есть европейским 1950-м. Лукасинью Корта обожает одежду и украшения. — Теперь я готов к своей вечеринке.
— Я сражусь с тобой.
Слова Ариэль Корты четко разносятся по всему суду. И зал взрывается. Ответчик вопит: так нельзя. Его адвокат мечет громы и молнии — незаконное использование судебной процедуры! Юридическая команда Ариэль — теперь, когда достигнуто соглашение о судебном поединке, они стали ее секундантами — умоляет, упрашивает, кричит, что это безумие, что защитник Альяума разрежет ее на части. Публика взволнованно гудит на галерее. Судебные журналисты забили всю пропускную полосу, передавая репортажи в прямом эфире.
Рутинное разбирательство об опеке после развода превратилось в драму высшей пробы. Ариэль Корта в Меридиане — и, соответственно, на Луне — ведущий брачный адвокат, она и сводит, и разводит. Ее контракты-никахи затрагивают каждого из Пяти Драконов, величайших лунных семейств. Она устраивает свадьбы, договаривается о прекращении брака, разыскивает лазейки в титаново прочных никахах, торгуется об отступных и добивается сокрушительных алиментов. У суда, галереи для публики, прессы и хроникеров, а также у поклонников судебных разбирательств высочайшие ожидания по поводу процесса Альяум против Филмус.
Ариэль Корта не разочаровывает следящих за процессом. Она снимает перчатки. Стаскивает туфли. Выскальзывает из своего платья от «Диор». Предстает перед Судом Клавия в блестящих и обтягивающих капри и спортивном топике. Хлопает по спине Ишолу, своего защитника. Он — широкоплечий упрямый йоруба, славный малый и жестокий боец. Из Джо Лунников — новых иммигрантов — с их земной мышечной массой получаются лучшие судебные бойцы.
— Я с ним сама разберусь, Ишола.
— Нет, сеньора.
— Он меня и пальцем не тронет.
Ариэль подходит к троим судьям.
— Нет возражений по моему вызову?
Судья Куфуор и Ариэль Корта знакомы давно; они учитель и ученица. В свой первый день в юридической школе она узнала от него, что лунный закон держится на трех опорах. Первая состоит в том, что нет никакого уголовного права, только договорное: предметом сделки может служить что угодно. Вторая — в том, что чем больше законов, тем хуже законность. Третья — в том, что проворный ход, ловкий вираж и рисковый поступок в той же степени действенны, что и веский аргумент или перекрестный допрос.
— Советник Корта, вы знаете не хуже нас, что это Суд Клавия. Все можно подвергнуть испытанию, включая Суд Клавия, — говорит судья Куфуор.
Ариэль сжимает пальцы правой руки и опускает голову пред лицом судей. Поворачивается к яме, где уже стоит защитник ответчика. Он весь из мышц и шрамов, ветеран двух десятков разбирательств, которые закончились поединками, и он уже призывает ее продолжить, спуститься, сойти на судебную арену.
— Так давайте сразимся.
Зал суда ревет в знак одобрения.
— До первой крови, — кричит Эральдо Муньос, адвокат Альяума.
— О нет! — рявкает Ариэль Корта. — Насмерть — или никак.
Ее команда, ее защитник вскакивают на ноги. Судья Нагаи Риеко пытается перекричать взволнованную толпу:
— Советник Корта, я должна вас предупредить…
Среди шума и криков Ариэль Корта держится с достоинством и излучает мощь; она — воплощенное спокойствие в сердце бури из голосов. Адвокаты ответчика совещаются, опустив головы, бросают на нее быстрые взгляды и возвращаются к своему спешному и тихому разговору.
— Прошу внимания суда. — Муньос вскакивает. — Ответчик отзывает свои требования.
В зале номер три все перестают дышать.
— Тогда решение выносится в пользу истца, — говорит судья Чжан. — Расходы возлагаются на ответчика.
В третий раз зал взрывается, и теперь громче всего. Ариэль впитывает обожание до последней капли. Убеждается, что камеры видят ее во всех ракурсах. Достает из сумки длинный и изящный титановый вейпер, раздвигает на всю длину, фиксирует, зажигает и выдыхает тонкую струю белого дыма. Набрасывает жакет на одно плечо, подцепляет туфли пальцем и гордо выходит из зала суда в своей бойцовской одежде. Аплодисменты, лица, роящееся облако фамильяров — она поглощает все. Любой суд — это театр.