— Значит, вы не расстаетесь, — заключила королева. — Я так рада за вас! Несмотря на все свои шутки, я вижу, как ты любишь его, а он — тебя. Это так странно, но это правда. Благослови Господь вас обоих!
— Спасибо тебе, — с чувством произнесла Розамунда и обняла королеву на прощание.
День выдался ясным и очень холодным. Путь до Лейта, ближайшего шотландского порта в заливе Ферт-оф-Форт, занял полных два дня. Логан считал, что они едут в Эдинбург. Проделать этот путь можно было гораздо быстрее, всего за день, но лорд Лесли опасался за юную госпожу Хепберн.
— Она молодая и слабая на вид девушка, — говорил он. — Боюсь, что такой длинный перегон не для нее.
Решено было остановиться на ночлег в таверне неподалеку от Линлайтгоу. Это была совсем маленькая таверна, и двух женщин устроили в одной комнате с еще одной путешественницей и Энни. Мужчинам пришлось довольствоваться общим залом. Розамунда считала ситуацию весьма забавной, пока молодая жена не пустилась с нею в откровения.
— Мадам, — начала Джинни, — вы женщина с определенным опытом, и я ни в коей мере не хочу показаться непочтительной, когда признаюсь, что мне нужен женский совет.
Розамунда чертыхнулась про себя, но не подала и виду и вежливо сказала:
— Вы вполне уверены, что не пожалеете об оказанном мне доверии, госпожа Хепберн? Некоторые вещи должны оставаться тайной, хранимой между мужем и женой.
— Нет, я не думаю, что расскажу вам что-то лишнее. Я просто хочу знать: все ли мужчины с такой охотой готовы уложить женщину в постель? И как часто считается приличным для мужа быть вместе со своей женой? — С каждым словом Дженни смущалась все сильнее и к концу фразы стала уже вся пунцовая.
— Вам повезло, если муж укладывает вас в постель с такой охотой, — ответила Розамунда. — Это значит, что ему нравится ваше общество. И он имеет право требовать от вас близости столько раз, сколько пожелает, конечно, за исключением тех случаев, когда вы беременны или у вас начинаются месячные. Мужчины относятся к близости в постели по-другому, нежели женщины. Так уж сотворил их Господь.
— Да, вы правы, — задумчиво произнесла Джинни. — Спасибо. Моя матушка скончалась, когда мне исполнилось десять лет, и меня сразу отправили в монастырь. Монахини ничего не знают о таких вещах, а если бы и знали, не пожелали бы об этом говорить. Это слишком мирские дела.
— Вы с неохотой покинули монастырь, госпожа Хепберн? — спросила Розамунда.
— Нет, что вы! Но у меня нет сестер или хотя бы других знакомых женщин, с которыми я могла бы поговорить. И я оказалась совершенно не подготовлена к первой брачной ночи. Но мой муж проявил чрезвычайную чуткость и терпение, — заключила Джинни.
— Я рада, — ответила Розамунда. — Мужчины иногда не понимают, что значит быть по-настоящему невинной девушкой. И могут вести себя довольно грубо. При этом они обычно не думают, что делают нам больно. Им это просто невдомек.
— Спасибо вам, мадам! — воскликнула Джинни слегка дрогнувшим от волнения голоском. — А то я не знала, что и подумать! Вы позволите задать вам еще один вопрос?
«О Боже, спаси и помилуй!» — взмолилась про себя Розамунда, а вслух произнесла:
— Конечно!
— Прилично ли мне получать удовольствие от близости с моим мужем?
— А вы получаете удовольствие? — уточнила Розамунда, явно заинтересованная услышанным.
— Ох, и еще какое! — призналась Джинни и снова залилась краской смущения до самых корней волос.
— Это вполне прилично, — успокоила ее Розамунда. — На самом деле это очень хорошо для вас.
— Наверное, нам давно пора спать, — негромко сказала Джинни. — Ближайшие несколько дней будут нелегкими. Нам еще далеко до Клевенз-Карна?
— Если продержится ясная погода, вам придется ехать еще несколько дней после Эдинбурга, — ответила Розамунда. — Ваш замок расположен почти на самой границе, и вы живете ближе к Англии, чем другие шотландцы.
— Мне приходилось слышать, что англичане очень жестокие люди, мадам. Это правда? — Синие глаза Джинни были по-детски широко распахнуты.
— Я тоже англичанка, госпожа Хепберн. По-вашему, я жестока? — спросила в свою очередь Розамунда.
— Нет, мадам, — с поспешностью заверила Джинни.
— Ну так спите, милая, и не тревожьтесь понапрасну. Вы вышли замуж за хорошего человека, и вам понравится жизнь в Клевенз-Карне, — сказала Розамунда и закрыла глаза, давая понять, что разговор закончен.
Утром все двинулись в путь еще до рассвета и проехали несколько часов, пока не достигли большой развилки с двумя дорожными указателями. На одном было написано «Эдинбург», на другом — «Лейт». Граф Гленкирк остановил коня, и Том подъехал к нему.
— Здесь нам предстоит расстаться, Том, — негромко произнес Патрик и махнул рукой Логану, подзывая его к себе. — Развлеките наших леди и попрощайтесь с кузиной, пока я буду разговаривать с лордом.
— Да хранит вас Господь, Патрик! — сказал в ответ лорд Кембридж. — Надеюсь, мы еще встретимся.
Мужчины пожали друг другу руки, и Том отъехал к Розамунде и госпоже Хепберн.
— Что случилось, милорд? — сердито спросил, подъехав к графу Гленкирку, Логан. Он не скрывал, что компания, в которой он вынужден был проводить последние дни, удовольствия ему не доставляет.
— То, что сейчас я вам скажу, Логан Хепберн, должно остаться между нами. Я обращаюсь к вам по приказу короля. Вы понимаете?
Логан кивнул, заинтригованный столь необычным вступлением.
— Я понимаю, милорд, и даю вам слово, что не буду пересказывать то, что узнаю от вас.
— Королева, — начал граф, — воображает, что устроила славную шутку. Она находит это смешным, не имея понятия о том, почему мы на самом деле покидаем двор, и приложила все силы, чтобы свести нас вместе на этом пути. Она поверила, что у Розамунды заболела дочь и леди возвращается домой, а я просто сопровождаю ее. Королева отлично знает о том, с каким упорством вы добивались руки леди Фрайарсгейт, и считает забавным, что ваша молодая жена едет вместе с нами. Но у Розамунды все дочери здоровы, и мы направляемся вовсе не во Фрайарсгейт. Король лично возложил на меня тайную дипломатическую миссию. Как вы уже знаете, я в течение восемнадцати лет не появлялся при дворе и был вполне доволен жизнью у себя в горах. Собственно говоря, никому и в голову не пришло, что король вызвал меня с какой-то особенной целью. И никто, кроме короля, не знает, что мне поручено и куда я направляюсь. Я не имею права сказать это даже вам, Логан Хепберн. Я обещал королю, что выполню его приказ, если Розамунда поедет со мной.
— А вдруг она не захотела бы ехать? — тут же спросил лорд. Несмотря на все старания, он не мог подавить в душе ревность к этому человеку, который ухитрился увести Розамунду прямо у него из-под носа. — Розамунда обожает свой Фрайарсгейт и не переносит долгой разлуки с родным домом.
— Тем не менее она согласилась ехать со мной, — заметил граф Гленкирк.
— Как вы могли полюбить друг друга за столь короткий срок? — не удержался от вопроса, не дававшего ему покоя все это время, Логан.
— Я и сам не понимаю, — честно признался граф. — Все, что я могу сказать вам, так это то, что до встречи с Розамундой я не жил, а всего лишь влачил жалкое существование. Но с той минуты, как наши глаза встретились, мы только о том и думаем, как быть вместе.
— Розамунда никогда не откажется от Фрайарсгейта, — угрюмо добавил Логан.
— Точно так же, как я не откажусь от Гленкирка. Но пока не наступило время нам обоим вернуться к исполнению своего долга, мы будем вместе — пусть даже это продлится недолго.
— Вы любите ее? — с выражением муки на лице спросил Логан.
— Я любил ее всю жизнь, — ответил граф.
— А она вас любит? — зло сказал Логан.
— Да, любит, — уверенным тоном ответил Патрик.
— Я так понимаю, что вашей целью является Лейт, — заключил лорд Клевенз-Карн.
— Сегодня мы выйдем в море, — проговорил в ответ Патрик.
— Розамунда никогда не была любительницей приключений. Она изменилась так внезапно, что я начинаю сомневаться: та ли это девушка, которую я знаю с самого детства? Вы заколдовали ее, милорд?