Я хотел исключить этот недостаток. Уже зная о клетках и том, что они могут проникать сквозь эпидермис, мышцы, и даже органы. По крайней мере, создаваемые мной вылетали кисти со скоростью настоящих молний, а то и быстрее. Мне требовалось знать — можно ли использовать принцип такого усиления, не выкачивая кровь? Всё дело в раствором, которым были обработаны кристаллы, или нет?
Лично мои познания во всём, что касалось артефакторики, взаимодействия магии и векса, были прискорбно малыми. Требовался кто-то, кто сможет осмотреть это устройство, понять, чего хочу я и помочь мне этого добиться. Хотя для начала сгодилась бы и просто консультация. Навскидку я знал всего места, в которых смогу её получить.
Ближе всего было доехать до Максуса, и поговорить с ним. Я не знал, дома ли Ирокез, но в любом случае — это было по пути ко второму месту, где меня наверняка примут. Так что, собравшись, я велел водителю вновь выводить экипаж за ворота.
Ремо оказался дома, и с радостью принял меня. И хотя мы виделись накануне вечером, всё же не отказали себе в удовольствии немного поболтать и обсудить то, что не удалось обсудить вчера.
Оказалось, что Максус всё же получил от нашего Дома, что хотел. Одна из многочисленных групп, отправленная на зачистку Запретной территории, смогла пробраться в дом его деда и достать оттуда целых три мешка книг, дневников, записок, заметок, чертежей и карт. Теперь Ирокез только и делал, что изучал добытую информацию.
— Представляешь, сегодня утром среди всего этого хлама удалось отыскать записку с рядами цифр. Долго не мог понять, где видел похожие, а потом увидел карту.
Он махнул на здоровенную карту континента, окружающих его островов, больше похожих на осколки некогда упавшей с высоты и разбитой тарелки, и части океана.
— Оказалось, это координаты. Я сравнил их с последними дневниками деда, и понял — записки, — он указал на лежащие на столе бумажки, — это метки маршрута, по которым он собирался отправиться на поиски восточного материка.
— Раньше, как я понимаю, у тебя этой информации не было?
— Нет. И с ней многое меняется.
Я знал, что у Максуса есть идея фикс — отыскать деда или остатки его необычного корабля. Теперь, полагаю, он всерьёз соберётся в экспедицию…
— Ну а ты? — он откинулся на спинку стула, — Прости, я не спросил, что привело тебя ко мне?
— Нужна консультация, — я не стал ходить кругами, — По поводу векс-усилителей для магов.
— Ого, куда махнул! — он присвистнул, — Опасная тема, мало изученная. Из того, что сейчас есть в Тарнаке — это специальные перчатки для огнемагов и водных, аккумулирующие костюмы для энергетов, и векс-бомбы, заряженные самым простым колдовством. Последние даже невыгодно делать, куда проще использовать химические реагенты. В остальном — шлак, который на самом деле ничего не усиливает.
— Ты в этой теме разбираешься?
— Не слишком хорошо. Так, общался с парой человек…
— Понятно… Профессор Тайдволкер из них?
— А ты, как я смотрю, изучил почву? — усмехнулся Максус, — Да, он один из немногих, кто занимается развитием этого направления. Человек со странностями, упёртый, как баран, а ещё вспыльчивый. Но в его голове такая прорва знаний, что пожалуй, не будь его характер таким скверным — мог бы занять пост ректора.
Я кивнул. Дорн Тайдволкер заведовал кафедрой энергетики, и в своё время именно он пригласил меня на выступления в Академии. Несмотря на характеристику Ремо, мы с ним довольно неплохо пообщались. К тому же — профессор действительно был известен как создатель нескольких артефактов.
— Что ж, тогда, если ты не против, я прокачусь до Академии. Может быть, ещё удастся его застать.
Мы попрощались, и ещё через полчаса я оказался на площади перед новеньким пятиэтажным зданием, построенным из красноватого камня, с кучей балконов, портиков, высокими окнами и тянущимися к небу шпилями.
Я неспроста подумал о Дорне в числе первых. Вместе с записями и устройством Дайша прислала мне записку, в которой рекомендовала обратиться именно к нему, и в случае чего — сослаться на неё. А то, что мы с Тайдволкером уже были знакомы — не более чем удачное стечение обстоятельств.
Мне улыбнулась удача — профессор оказался на кафедре, и как раз сейчас у него было свободное окно. Вообще, как я понял, в первый год студентов, вопреки всем слухам, поступило не очень много. Большую часть желающих просто не приняли или отчислили в первые полгода. Из-за очень низкого уровня умений и контроля, а также неспособности развиться до определённых ступеней.