— Так-так-так, — протянул я — Продолжай.
— Да что продолжать то? Отец отправил сюда отряд внутренней разведки, скоординировав их действия с семьёй Джессалин, — он почтительно кивнул Дайше но та, казалось, его просто не заметила, поглощённая своими мыслями, — И нам повезло.
— Неужели?
— Представь себе. Сегодня утром ко мне прилетел ворон с письмом — недалеко от Туманных гор задержали экипаж со старым Эдгаром Финярдом и его младшим сыном. Они пытались добраться до каких-то перевалов тайными тропами. Теперь их везут сюда.
— Ты шутишь?!
— Отнюдь. У старика совсем слабое здоровье, и он просто не успел сбежать со всеми остальными. А сынок, по всей видимости, не захотел бросать папашу.
— Это… Неожиданно, — вынужден был признать я, — Ты умеешь удивлять, Рауль.
— Благодари княжну, — отмахнулся тот, — Если бы она не вспомнила о состоянии этого Эдгара, мы бы и дальше бесцельно прочёсывали леса и поля. Плюс — повезло, что он целых две недели никуда не мог двигаться…
— Когда привезут этих людей?
— Примерно через неделю.
Я прикусил губу. Никас чётко дал понять, что мне не стоит задерживаться в Атриале, и ещё неделю я ждать не мог, но…
Возможно, у этих людей удастся узнать что-то полезно? Да что значит «возможно»?! Наверняка удастся! Дайша — превосходный мыслемаг, и я был уверен, что что-нибудь, но она наверняка откопает.
Так что, вероятно задержка в несколько дней пойдёт только на пользу нашему общему делу…
— Я не понимаю, в чём дело!
Княжна раздражённо бросила перчатки на кофейный столик и рухнула на диван.
— Что случилось?
Мы находились в темнице — в крепости, посреди города. Рауль, Дайша и Тевон — ещё один Джессалин, кто-то из тайной службы, сидели в кабинете, заставленном шкафами и заваленном бумагами. Столик и диван были единственными предметами по центру комнаты — всё остальное было сконцентрировано рядом со стенами.
— Я не могу пробиться через их защиту.
Мы с Раулем удивлённо переглянулись.
Эдгара Финьярда и его сына Олота привезли только вчера, но принц Рафосс и моя бывшая невеста сразу взялись за дело. Они напрямую контактировали с тайной службой Джессалин, которая и сумела захватить Финей, так что без проблем выбили разрешение допрашивать их — тем более, что менталиста лучше Дайши найти было проблематично.
Моё присутствие тоже никого не смущало — всем интересующимся объяснили, что к чему, а Рауль заверил главу семьи Джессалин в письменном виде, что я могу владеть той же информацией, то и сам принц, так что проблем не было.
Честно признаюсь — мы надеялись, что княжна без труда вытянет информацию из этих людей, но… Как обычно, всё оказалось куда сложнее, чем выглядело на первый взгляд.
— Я так понимаю, это нечастое явление?
Дайша сверкнула глазами в мою сторону.
— Такое в моей практике впервые. На разуме этих людей стоит мощный блок. Такой, которые не пробить напрямую — иначе заклинание разрушит мозг.
— Жуть какая, — пробормотал принц.
— Это чара «полип» — объяснила Дайша, — живые клетки. Как только любой менталист решить вытащить из заражённого ими мозга информацию — человек моментально умрёт.
— И что теперь делать?
— С вашего позволения, — кашлянул Тевон, — Позвольте попробовать мне.
— Тебе? — удивилась Дайша, — Ты ведь аквамант?
— Да, княжна. Но не собираюсь использовать магию. Позвольте мне выпытать у них информацию более… Традиционными способами?
Мы переглянулись. Рауль пожал плечами, я ничего не ответил, и Дайша кивнула.
— Приступай. Но они должны остаться живыми, ясно?
Старый, пухлый Эдгар и его худощавый, сложенный как девчонка и такой же длинноволосый сын Олот продержались два дня. На третий они сломались. Вырванные ногти, зубы, переломанные пальцы и раздробленные кости ног, срезанная кожа — всё это не способствует тому, чтобы долго держать язык за зубами.
Но эти ребята умудрились выдерживать невероятные мучения на протяжении двух дней…
Это могло бы вызвать у меня уважение — если бы мне было не плевать на этих людей.
Также подобное могло бы показаться античеловечным, ужасным и отвратительным.
И я бы с этим согласился, живи в своём прошлом мире.
Здесь же… Здесь всё было по другому. И хотя в Элларии человек по прежнему оставался человеком, мораль — моралью, а хорошие и плохие поступки — хорошими и плохими поступками, я не стал противиться этим пыткам.
Нам было нужно узнать, что они задумали, и ради этого я готов был пойти на многое. А уж ради спасения Вейгара — на гораздо большее.