— Но я не вылетела… И твой план не удался… А как же то что произошло в комнате? — Тимур замер, и кажется даже перестал дышать. — Как объяснить то, что ты меня чуть не убил? — мышца на его лице дернулась, и «каменная» статуя ожила, возобновив дыхание.
— Я шел собирать ягоды не для того что бы травить тебя, поэтому не подготовился. Листья Белладонны обожгли мне руку.
— Но ты не умер! Почему?! — интонация моего голоса была явна не уместна для данного вопроса, что я и сама удивилась. Усевшись в позе лотоса, продолжила, чтобы сгладить ситуацию. — Я читала, что нужно немедленно к лекарю…
— У оборотней некоторых видов отравление происходит немного замедленно, и чаще всего организм сам выводит таксисы. Но для этого нужно принять звериный облик. Что запрещено одним из правил директора… Это растение иногда вызывает галлюцинации и увеличивает чувствительность. В тот день ты была заплакана, да и запах брата с этими следами на твоей шее!.. Вот я и не смог сдержать зверя.
— Это теперь понятно… Но остается один вопрос который мы так и не решили… Зачем я нужна совету?! И не говори что для жертвоприношения, это я и так поняла!
— Этого я не знаю. Единственное что мне известно, что для таких обрядов нужна девственница. — от этой фразы словно что-то маленькое внутри меня сломалось. Слезы начали наворачиваться на моих глазах, закрывая Тимура словно туманом.
Он был со мной только из-за чувства вины? Вины в том, что это из-за него я тут и меня принесут в жертву? Я начала чувствовать себя шлюхой на одну ночь. Ведь я берегла самое дорогое, что у меня осталось. И почему в моей голове как-то проскакивало то, что он может быть тем самым? Меня одновременно терзала обида и злость, и злость больше на саму себя, чем на него. Я почувствовала, как одна из них покатилась по щеке.
— Катя… Не бойся, я не отдам тебя им! — парень подбежал ко мне и обнял. Я слышала его сердцебиение, которое будто било мне в голову. От этого поему-то мои слезы еще сильнее потекли, как два водопада.
— Я тебе даже не симпатична… — пропищала, утыкаясь своим носом в его грудь.
— Как это не симпатична?.. — большие и горячи руки с запахам цитруса обхватили мои мокрые щеки и подняли голову заставляя посмотреть на него. — Кто тебе сказал такую глупость конфетка моя? Я ему быстро покажу, что кошки тоже умеют кусаться!
От этих слов на моей душе стало немного легче, что я даже слегка улыбнулась. Его руки вытирали мои слезы, пока я хлюпала носом, рассматривая его лицо. Оно было таким же как и в наш первый день. Когда он меня спас от машины. Немного неряшливым и задумчивым, но с ужасно обжигающей теплотой в глазах.
— Катя… — я поймала его взгляд. — Я, кажется, люблю тебя…
— Кажется? — цокнула в ответ. Глаза Тимура забегали и он опять покраснел. Первые в жизни я столько раз за день вгоняла парня в краску, и это немного забавляло меня.
— Н-нет… Я уверен…
— И в чем же это ты так не уверено, уверен? — какой-то черт дернул меня съязвить, и именно в тот ответственный момент, когда мне признаются в любви. Ну, вот не дура ли?
— Во всем я уверен… пробубнил себе поднос. — Катя, я уверен до кончиков своих рогов, что люблю тебя! — громко прозвучало заявление Тимура, на которое ему ответил мой желудок своим урчанием.
Я обхватила двумя руками свой живот, стараясь заглушить его звуки. На часах было уже двенадцать дня. Не мудрено, что он подал голос.
— Святые рихны, ты наверное голодна… — парень засуетился и направился к двери. — Я сейчас нам что-нибудь нам принесу!..
— Стой! — уже у самого порога, когда он ее немного приоткрыл, я окликнула парня. — Твоя одежда!
Бросив свой взгляд на полотенце, в котором все еще находился Тимур, он судорожно начал надевать на себя вещи, а затем скрылся за дверью. Меня просто распирало от запредельного счастья, в которое явно верилось с величайшим трудом.
«Мама, а ты говорила, что меня никто не полюбит, если не перестану ковыряться в мотоциклах»
Из раздумий и планов о том, как я буду рассказывать о нас с Тимурам родителям меня выкинул стук в дверь. Я радостно «подлетела» к двери, раскрывая ее в предвкушении вкусного обеда и красивого молодого человека, но на пороге стояла декан Аталья и держала какой-то сверток в руке
— Катя, ты еще спишь? — с удивлением произносила женщина, осматривая не застеленную постель и задвинутые шторы.
— А… Да, декан… Я немного не хорошо себя чувствую. Скорее всего, переутомилась…
— Ну не мудрено, к тому же столько всего навалилось на тебя… — женщина зашла, и отодвинула тяжелую ткань, впуская лучи теплого солнца в комнату. — Собственно, по какому вопросу та я тут…