Рынок
Я так люблю бывать на рынке —Весы, прилавки, гул толпы.Здесь знают роли без запинки.Тут зарождение молвы.
Гранат с рубиновой слезоюИ виноград – сама краса.Творог, подёрнутый росою,Над мёдом сотовым оса.
У всех картошка «Синеглазка»(Да только нет такой давно),А груша «Бера» – это сказка,Хурма, чурчхелла, как в кино.
Там карпы бьются о прилавок,Сом весь в раздумье – он грустит.Там продавцы ждут ваших «ставок»,Коль в кошельках слегка хрустит.
В мясном ряду – мясные туши.Свиные головы царят.Чревоугодье застит душиПри виде курочек, цыплят.
Вот старушонка меж рядами,С ней сумка на два колеса.Спешит в погоне за дарами,Из-под платка глядят глаза.
Ей кто-то яблочко протянет,Бананы, что похуже, даст.Глядишь – и обрези добавит.Бог «благодетелям» воздаст…
Баллада о российском чае
Чай нам дал Романов первый,И прижился он в Москве.Был в начале как целебный,Стал потом своим вполне.
Чай в России – бренд, как водкаПод солёненький груздок.Пьют чаёк старик, молодка.Пьют от жажды, пьют и впрок.
Пьют по-разному: с усладой,Крепкий, терпкий, листовой.Может быть он и наградой —Дарит бодрость и покой.
Пишутся о нём картины.Кисть Перова – на века.На Мясницкой магазины,И вода – Москва-река.
Самовар, труба и шишки,Да ещё один сапог.Бабы, купчики, мальчишки,Сахар, сушки на зубок.
Пот стирая полотенцем,Чашку вниз перевернут;Сахар, «колотый всем сердцем»,С ней остаток возвернут.
Есть и щипчики под сахар,Для заварки чайник есть.И купец, рабочий, пахарьОтдают варенью честь.
Кто медка в чаёк добавитИль мелисного листа,Кто душицею разбавит,Мяты кто сорвёт с куста.
Чай «вприкуску», чай «внакладку»,Чай с вареньем или без…Мы – с вокзала на посадку.Вдаль уносится экспресс.
И звенит в стакане ложка,Подстаканник на столе.Пахнет чай дымком немножко.Мы – попутчики вполне.
Многие так любят сливки,Чтобы к чаю поднесли.А на зоне чай – опивки,Там чифирчик припасли.
Но всему конец приходит:Крах «империи», развал.Чай в пакетах в чашках бродит,Он взошёл на пьедестал.
Есть в народе поговорка,Вот она о чём гласит:Чай российский – он не водка,Много выпить не грозит.
«Мама, редко тебе я пишу…»
Мама, редко тебе я пишу,Не ложатся стихи на бумагу.Оправданий себе я ищу —Сочинить можно целую сагу.
Ты меня окрестила тайком,Ты духовность мою заложила.Я молюсь за тебя – в горле ком,Надо чаще бывать на могиле.
Это ты приоткрыла мне даль:Парусов белокрылых скопленье.Ты поведала мне про Грааль,Улыбалась моим увлеченьям.
И мой первый, мой детский стишокБыл воспринят под возгласы «Браво!»,Но презрение вызвал я, шок,Когда с другом напился «до хлама».
Твои комплексы я приобрёл,Твои взгляды, твои же смятенья —В результате, увы, не «орёл» —«К самоедству» вдобавок сомненья.
И за всё тебе, мама, поклон.Что ещё мне сказать – я не знаю.Вновь весны наступает поло́н.Соберу тебе ландыши в мае.
Друг отца
Слёз я не помню у отца,Он боль в себе хранил.Лишь раз один слезу с лица,Я видел, уронил.
Был у него комбатом друг,Тот удержу не знал.Отец был зам. и политрук,С ним разное видал.
Он «Абакумыч» друга звалИ так ругал, любя.Отец мой в госпиталь попал,Друг не сберёг себя.
Во всех рассказах о войнеЯ вижу их с отцом.Мне стал комбат родным вдвойне,Как батя мой – бойцом.
Слёз я не помню у отца,Он боль в себе хранил.Лишь раз один слезу с лицаО друге уронил.
Отче наш
Благовещение
Птицы в небо улетают стаей белойК Той, кого мы называем Приснодевой.
Их на волю отпускать нам завещано,В этот день такой святой – Благовещение.
К Ней, заступнице нашей, страдалице…Кто ещё за всех нас так печалится?
От Неё начиналось спасение,Бога – сына Её – Воскресение.