– Смешно. Что, не побрезгуешь сесть рядом?
– Глупая. Ты жива?
– Нет… эти животные меня порвали, как целку на выпускном, – пожаловалась она. –Кажется, у меня перелом шейки матки.
Я встревоженно задрал брови, но Надя расхохоталась:
– А-а, повелся! Ну какой у матки перелом, дурачок, надо же женскую анатомию хоть на школьном уровне знать. Там же всё тянется, что ни засунь. Эх ты, математик несчастный!
Впрочем, она тут же сникла и обессилено откинулась на спинку сиденья. Поморщилась:
– Да, отодрали меня знатно, еле до машины доползла, чуть не на руках несли… Как ты думаешь, до свадьбы заживет?
– Какой еще свадьбы?
– Нашей с тобой, конечно! После всего, что ты видел, боюсь, что ты уже не отвертишься.
– Я не смотрел, больно надо… – я никак не мог поймать её шутливый тон. Оказывается, судьба и здоровье этой маленькой блудницы, случайно набившейся в мои попутчицы, волновали меня гораздо больше, чем ещё несколько дней назад. – Ты точно в порядке? Выглядишь ты не очень-то.
– Фу, мог бы и не говорить такое девушке. Тебя бы трахали вчетвером полдня, я бы посмотрела, какой ты сам стал красивый.
– Слушай, ты прости, что я тебя отпустил с ними, мне надо было…
Надя внимательно посмотрела на меня и хмыкнула:
– Максим, ну ты в натуре какой-то дурак. Ты не представляешь, что это такое, когда… – она мечтательно закатила глаза. – Короче, ты все равно не поймешь, а вот я, может быть, не отказалась бы и повторить… когда всё заживет. И все, хватит меня жалеть. Я большая девочка и знаю, чего хочу.
Пристыженный, я отвернулся в окно.
Машина уже вовсю летела по занесённым дорогам, за рулем подпрыгивал и вертелся бесноватый Пипырченко. Не прошло и пяти минут, как метель за стеклом засияла под белым светом прожекторов. Мелькнули вышки и столбы, и мы оказались на военном аэродроме, уставленном гордыми силуэтами истребителей с раздвоенными килями. Водитель лихо затормозил у одного из них, и к автомобилю, придерживая капюшон лётной полковничей куртки, подбежал человек.
– Начальник части приказал дать вам самолет до Гудыма! – не тратя время на условности вроде представления, прокричал он сквозь рёв авиационных двигателей. – Вылезайте скорее!
Я, пригнувшись, выбрался наружу, и стал помогать Наде, которая с трудом цеплялась за мою руку. Очутившись рядом со мной, она тут же согнулась, спасаясь от злых снежных зарядов: её ощутимо шатало, а когда полковник жестом приказал нам следовать за ним, она повисла на моем плече и заковыляла, еле переставляя ноги. К счастью, путь до самолета был недолгим. Я затолкал девушку по лестнице под передней стойкой шасси, и, вскарабкавшись за ней, устроился в соседнем кресле: сидения здесь располагались бок о бок, как в обычном автомобиле. Футляр с устройством я пристроил в широкий карман за спинкой сидения. Я недоумевал, как мы полетим без лётчика на борту, но тут же получил инструктаж от нашего провожатого, уже поднявшегося по трапу и засунувшего голову в дыру в полу:
– Пристегнитесь, – заорал он. – Вот так и вот так! Наденьте шлемы, после взлета сможете снять. На панели, ради бога, ничего не трогайте! Сам взлетит, сам приземлится, через шесть часов будете на месте!
– Что это – “Гудым”? – крикнул я в ответ, припомнив сказанное им странное слово.
– Часть одна на Чукотском полуострове, – неопределенно сказал военный. Мы с Надей многозначительно переглянулись, вспомнив её ночной рассказ – закончившийся тем, что она оказалась где-то в окрестностях чукотского Анадыря. – Все, поехали!
– Спасибо! – хором поблагодарили мы полковника и остались наедине. Люк внизу захлопнулся с мягким чмоканьем, отделив нас от внешнего мира, и в кабине сразу же стало тихо и спокойно – только мокрый снег таял на Надиных рыжих волосах. Я осторожно смахнул его вниз и помог девушке надеть шлем. Её лицо сразу же стало невидимым за черным выпуклым стеклом, и я почувствовал себя неуютно: неприятно, когда собеседник тебя видит, а ты его – нет. С неловкой поспешностью я натянул на голову свой колпак, и самолет, словно бы поняв, что пассажиры готовы к взлету, сразу же начал осторожное движение.
– Ты в этой каске похож на инопланетянина, – сообщила мне Надя по внутренней связи. – Значит, всё-таки снова туда, к нему, к этому упырю в пасть… Выкрутимся, как ты думаешь?
– А то, – самоуверенно заявил я. – До сих пор вроде неплохо справлялись.
– Ну да, и каждый раз – через жопу, – грустно прокомментировала девушка и тихонько добавила себе под нос, но так, чтобы я услышал: – Господи, а я-то на хрена сюда опять залезла? Собиралась же валить к едрёне фене с этих северов…