“Надя, – ровным бездушным тоном сказал он, – я рад за тебя, но учти – это всё подлый обман. Никакой свадьбы не будет, точно говорю. Ты в беде…”
Тут в дверь настойчиво постучали, и я тут же нажала отбой и спрятала телефон под подушку. Вот же сумасшедший!
Вошел В.В. В руках он держал большую картонную коробку, перевязанную лиловой лентой с бантами. Оглядевшись по сторонам, он спросил:
“Ты одна? Надо было прислать Антошу или Митюшу, чтобы развлекли тебя, пока мы не закончим с делами. Всё равно бездельничают, поросята…”
“Нет-нет, – поспешно ответила я. – Я просто решила прилечь, передохнуть до обеда”.
Дневник, я не стала ему ничего говорить про разговор с Максом. Он бы просто меня засмеял. Какая опасность, какие угрозы? Кому я нужна? Если тут и есть что-то опасное, то для самого Макса – его наверняка по головке не погладят за то, что влез, как пират, на правительственный канал. Ох, будем надеяться, что никто ничего не узнает.
“Вот твой венчальный наряд” – В.В. положил подарочную коробку рядом со мной, а сам уселся на стул напротив. – ”Хочешь примерить?”
“Конечно, хочу!” – обрадовалась я. Я азартно разобрала коробку и погрузилась в содержимое. Сверху лежала простая, совсем незамысловатая диадема – я аккуратно взяла её и повесила на уголок большого, в полстены зеркала (одна из немногих приятных деталей местного интерьера). Затем извлекла на свет ворох струящейся белой материи и вопросительно взглянула на В.В. Он кивнул:
“Действуй, не обращай на меня внимания”.
Я заколебалась:
“Но ведь жених не должен видеть невесту в свадебном обличье заранее. Плохая примета, вы слышали об этом?”
“Ерунда, – улыбнулся он. – Знаешь, свадьба – это довольно нудное мероприятие. Друг на друга совершенно нет времени, всё внимание – гостям, а гостей у нас будет много… Можешь быть совершенно уверена, что у нас не будет ни минутки, чтобы остаться наедине и полюбоваться друг другом. Поэтому хочу здесь, в тишине, сполна насладиться твоей красотой”.
Но я сомневалась. Мне пришло в голову, что придётся раздеться перед ним, потому что в моих «апартаментах» всего одна комната – не будешь же прятаться в туалете, как маленькая? А раздеваться… ну, понимаешь, дневник, мне не хотелось и было страшно. Он ведь раньше и не видел меня толком без всего – всё происходило в темноте, либо вообще в одежде, как тогда, перед камином. А я говорила тебе, что немного стесняюсь своего тела, ну, то есть, мне было бы некомфортно, если бы он стал его разглядывать и пришел к выводу о том, что я недостаточно для него изящна. Пока я судорожно размышляла, как бы мне избежать такой незавидной участи, он, кажется, всё понял, но не стал – вот хороший! – меня уговаривать, а просто сказал спокойно и уверенно:
“Ты самая красивая. И в этом платье ты станешь ещё краше. Ты должна посмотреть на это сама, и тогда ты согласишься со мной. Не бойся, никто не станет подглядывать… если ты сама не захочешь”.
Удивительно, но эта фраза слегка задела меня. Как это – он не будет подглядывать? Ему что, не интересно? Вот уж нет, пусть все видит и сам решает – нравлюсь я ему или нет!
“Нет, смотрите, – голос мой немного дрогнул, но я уже взяла себя в руки, – я хочу, чтобы вы всё видели. Всё до конца”.
Я встала перед ним и, зажмурившись, потянула вверх кофту. Торопясь, запуталась в рукавах, больно потянула волосы, но всё же освободилась и так же, боясь раскрыть глаза, бросила одежду на пол. Поколебавшись, завела руки за спину и расстегнула застежку лифа. Бретельки свободно повисли, щекоча мне кожу, и, помедлив ещё мгновение, я неловко повела плечами и скинула бюстгальтер вслед за кофтой. Теперь я была обнажена по пояс, и оставалось самое трудное, почти невозможное – спустить вниз юбку и остаться полностью голой. Это можно было сделать одним движением, захватив заодно и трусики, чтобы не снимать их отдельно – я делала это прежде тысячи раз, перед тем как лечь в кровать, но простенькое действие никак не давалось мне – я нерешительно взялась за резинку на талии, да так и застыла, не в силах продолжить.
Прошло с полминуты, и раздался Его голос:
“Открой глаза. Кажется, нужно тебе помочь”.
Я послушалась, но, встретившись с его невозмутимым взглядом, тут же, как маленькая, закрыла женское ладонями. Однако он был настолько спокоен, что его уверенность – нет, безмятежность – передались мне, нервозность утихла, и руки, повинуясь исходящему от него безмолвному приказу, безропотно опустились вдоль боков. Теперь я просто неподвижно стояла – будь что будет, и ждала, даже не пытаясь догадываться, что же случиться дальше.