Но, болезнь деда, последнего родственника, вернула мне трезвость рассудка. Старик тоже не смог оправится от стольких бед, только если я топил свою боль в чужой крови, то он просто в ней умирал. Никакие силы не могут остановить, если разумный хочет уйти. За пять лет, что мы не виделись, старик сильно сдал, постарел. Новость о его скорой смерти застала меня очень далеко от дома, поэтому, когда прибыл было уже поздно — даже мои силы не задержали бы его в этом мире.
И единственное чего он попросил — простить. Простить их всех. Всех, кто уже погиб, всех кто уничтожил наш род; тех, кто еще придет за мной со своей местью или просто с желанием прикончить последнего Мастера.
И я простил.
Действительно простил. А скоро Первая и Вторая Мировые расставили все на свои места. Прятать волков, защищать волков, уводить их из разоренных стран, разрушенных городов… Многое, нужно было сделать очень многое, даже слишком. А за этим, уже как-то не смотрелись многочисленные убийцы. К моменту окончания Великой Отечественной у меня осталось очень мало врагов, (если сравнивать с тем, что было) и очень много «подданных», о которых нужно было заботиться.
Именно тогда и появились первые Приветственные Балы.
Было решено встречаться на общих сборищах, чтобы знакомить новые поколения, и просто знать, какие новости в мире. В мире оборотней есть очень много стай, который живут так скрытно, что даже я про них забываю. После двух войн оборотней осталось мало, и я сам принял решение знакомить волков из разных уголков света, требовалось уберечь оборотней от вымирания. И подобные Балы дали свои плоды. Не прошло и десяти лет, как подобные встречи «всех со всеми» стали организовывать не только в Вене или Париже, но и по всему миру. Появлялись новые пары, рождались новые щенки.
Ну, а я быстро терял интерес к этому событию. Если сначала я еще пылал любопытством, то скоро сообразил, что моей пары на этих встречах нет… и не будет. Я приезжал на них только для того, чтобы провести десяток деловых встреч и развлечься с выбравшими меня волчицами.
В книгах, которые так любила Инга, часто писали, будто бы волк не желает никого кроме пары или желает, но быстро выбирает пару. Глупость! Мой зверь мог бы устраивать оргию хоть каждый день, но вот поставить на кого-то, даже на любимую, знак пары — не помышлял. А я нетерпеливо ждал, потом терпеливо, а потом махнул рукой…
Прибытие одной из сибирских стай, точнее их альфы с парой, я тогда не ожидал. Честно говоря, мне прислали извинения, что Северо-Амурские быть не смогут. После 45го многие почти уничтоженные стаи перебрались в Сибирь. Людей крайне мало, а вот всего остального достаточно. Северный Олень, а точнее Алексей Никифоров, уже больше семи лет не появлялся на Балах, и это беспокоило. А как оказалось, они прибыли в Вену, вместе с причиной своего отказа от Бала. Пара альфы успешно родила девочку…
На Ингу мой зверь среагировал почти сразу, стоило им оказаться в достаточной близости от меня.
Сказать, что мое сердце пропустило пару ударов — не сказать ничего. Счастье, предвкушение, щенячья радость и… страх за жизнь моей девочки. Точнее, я, конечно же, понимал, что девочка не моя, а своей матери и отца. Все понимал, но в тот вечер все время провел в переговорах с Алексеем. Мне не нужно было проверять, искать еще кого-то.
Поймите правильно. Мне уже было почти триста. Три сотни лет за плечами, а потенциальная пара появилась впервые! Это не то, чтобы чудо, но очень близко к этому…
Я сразу выделил три десятка своих волков для постоянной охраны малышки. Она еще только пускала пузыри и ревела, а просто от факта ее рождения я ощутил, что живу.
Денег Алексей для своей стаи запросил не слишком много, в моем понимании. Больше напряг поиск спецов для постройки домов, дорог, организации производства, видения бизнеса. Да много чего было, пока девочка росла, я и половины не припомню… Моя паранойя передалась и моим волкам. Над ней тряслись, как фанатики над святыней. Малышка не знала отказа ни в игрушках, ни в желаниях.
Ежедневные отчеты приближали меня к ней, родной, моей. С каждым годом я любил ее все сильнее. А купила она меня своей улыбкой, с самого детства купила. А смех… За улыбку я готов был из шкуры вылезти. А за смех — достать с неба звезду.
Девочка с детства проявляла склонность к языкам. Заметив это, еще когда ей и семи не было, я тут же отправил в снега тройку академиков. Все-таки бизнесмену Измаилову в «человеческом мире» не отказывают…