Услышав последнее слово, Эллин застыла. Сердце от ужаса сжалось в тугой узел, в висках пульсировало.
— Владыка? — шепотом переспросила она, — какого именно владыку ты имеешь в виду?
— Владыку Западных земель, — ответил Рикар, — вижу, ты о нем наслышана.
— Нет! Нет! — закричала Эллин, — лучше сразу убейте меня!
Рикар и Туссен не ответили. Они заткнули ее рот кляпом, схватили с двух сторон и закинули в карету, которая была неподалеку. Рядом бережно положили скрипку.
Из глаз брызнули слезы. Еще несколько часов назад ее жизнь была почти прекрасна. Она была свободной, она практически накопила нужную сумму для поездки в академию. А теперь…
Теперь ее похитили и везут на продажу, как скотину, самому страшному человеку. Тому, чьим именем пугают детей. Тому, кого боятся все жители королевства. И особенно девицы. Особенно.
2
Тело болело от жуткой тряски в карете. Тугие веревки натерли кожу. Глаза превратились в щелочки от слез. Эллин уже давно перестала плакать и тупо смотрела на свою скрипку в чехле. Поначалу именно при взгляде на любимый инструмент девушка разревелась. Все мечты пошли прахом…Но потом именно скрипка ее успокоила. Привела в чувства. Инструмент молчаливо напомнил ей, что у нее все еще есть цель в жизни.
«Надо только придумать способ, как сбежать, — думала Эллин, — я не позволю просто так распоряжаться кому-то моей судьбой».
Она покосилась на Рикара, который восседал рядом с таким видом, словно они совершали приятную прогулку, а не неслись в карете во весь опор. Туссен был в роли извозчика и погонял лошадей ударами хлыста. Сколько они уже проехали? Где сейчас находятся? Эллин не имела ни малейшего представления. Размышления прервал грубый голос ее похитителя.
— Пташка, наверное, проголодалась?
Она ответила самым ненавидящим взглядом, на какой только была способна.
— Тебе стоит поесть. Владыка не обрадуется, если мы привезем ему тебя истощенной, — продолжил говорить Рикар, — сейчас я уберу кляп. Но если ты закричишь…
Он помедлил и пристально посмотрел на нее, затем перевел взгляд на скрипку и произнес серьезным тоном:
— …То я сломаю твою скрипку.
Эллин невольно содрогнулась. Это не оказалось незамеченным. Рикар хитро улыбнулся, поняв, что попал в самую точку. Своей огромной рукой он поднял скрипку и положил на колени.
— До конца путешествия она побудет у меня. Лучше будь паинькой, пташка. Усекла?
Девушка нехотя кивнула. Похититель убрал кляп и быстро отдернул руку, опасаясь, что девушка вновь начнет кусаться. Затем достал из мешка кусок сыра и мяса и протянул девушке.
— Я не смогу есть со связанными руками, — хмуро произнесла Эллин, — развяжи меня. Я не буду пытаться сбежать.
Рикар оценивающе взглянул на нее, словно раздумывая, верить ли ее словам или нет. Спустя пару минут он достал узкий кинжал и одним движением срезал веревки. Эллин облегченно потерла затекшие руки. На запястьях уже образовались розовые следы пут. Она дотронулась до них и еле слышно застонала. Было больно. Больше всего она волновалась за руки и пальцы. Как музыкант, она должна беречь их.
— Ну же, ешь, — произнес Рикар, протягивая ей пищу, — кстати, как твое имя, пташка?
— Какая тебе разница? — ответила девушка и впилась зубами в жесткое мясо.
— Нам предстоит ехать вместе, — как ни в чем не бывало ответил мужчина, — так что было бы неплохо подружиться.
Девушка чуть не подавилась от такой наглости.
— Подружиться? — возмущенно ответила она, — с тем, кто похитил меня и везет на продажу? Ты в своем уме?
— О, не будь такой букой, — весело сказал Рикар, поигрывая кинжалом, — в конце концов, ты будешь жить в одном из самых красивых мест на земле. Окруженная роскошью и изобилием. Разве ты не слышала, что владыка щедро одаривает своих…
— Своих рабынь, ты хотел сказать? — перебила его Эллин, — нет, но я слышала кое-что другое.
— О, пташка, неужели ты настолько глупа, чтобы верить слухам?
— Нет, но я достаточно умна, чтобы не верить похитителю и преступнику, — ответила девушка.
— Этот спор ни к чему не приведет, — сказал Рикар и небрежно дотронулся до скрипки, — довольно об этом. А теперь назови свое имя. Будет обидно лишиться такого инструмента из-за собственного упрямства.
Руки девушки сжались в кулаки. Она молча смотрела то на драгоценную скрипку, то на кинжал Рикара. Если набросится на него сейчас — тут же погибнет. Придется пока играть по его правилам. «Но только пока, — мысленно пообещала себе девушка, — скоро это изменится».