Архимаг Петавиус действительно существовал, был одним из тридцати семи живущих на данный момент архимагов, и ключевым в этом определении являлось слово «был». Был. Существовал. На данный момент Петавиус был мертв, причем мертв так удачно, что вызвать его призрак для разговора не смог бы, пожалуй, и сам Рогиэль. Так что подставное лицо было выбрано надежно. Любой мог бы допросить оживших, вывернуть их наизнанку, прочитать их память, но остался бы в твердом убеждении, что с ними общался именно Петавиус.
Сцена для формирования такого впечатления была тщательно продумана Рогиэлем. Сам эксперимент по созданию антимагической расы был вполне в духе Петавиуса, который бредил идеей улучшения человеческого рода. Заполонившая лабораторию белизна — одна из ярких примет Петавиуса, который, наверное, и умер-то от того, что увидел на своей белоснежной мантии черное пятно. Горный пейзаж за окном — следствие того, что лаборатории Петавиуса часто располагались в горах (там же снег! ОН же — БЕЛЫЙ!).
— Какое обращение к вам будет правильным, уважаемый Петавиус?
— Мэтр.
— Можете ли вы, мэтр Петавиус, ответить на несколько вопросов?
— Разумеется, могу. Но, прежде чем вы их зададите — может быть, оденетесь? Не все чувствуют себя комфортно обнаженными.
В одной из стен открылись восемь скрытых до этого шкафчиков. На полках лежала легкая одежда. Разумеется, белая.
«Джон» закинул хвост простыни на плечо:
— Одежда подождет. Я вижу, мои товарищи тоже здесь?
Как… а, ну да. Восемь человек в группе — восемь ячеек с одеждой. Элементарная логика.
— Совершенно верно. Вы просто очнулись первым.
— Тогда другие вопросы…
— Уважаемый Джон…
В лице человека что-то изменилось на секунду, то ли легкая улыбка, то ли секундное непонимание. Ну разумеется, имя вымышленное.
— Я с удовольствием расскажу вам обо всем, что вас интересует, но предлагаю подождать, пока вы с вашими друзьями не соберетесь вместе. Иначе, боюсь, мне придется повторять свой рассказ несколько раз.
— Согласен. И тем не менее я хотел бы получить ответ на один вопрос именно сейчас.
Люди. Они вечно куда-то торопятся.
— Задавайте.
— В качестве кого я и мои друзья здесь находятся?
Рогиэль был вынужден признать резонность вопроса.
— Вы здесь находитесь в качестве гостей.
— Понятие «гость» подразумевает, что мы можем уйти?
— Верно. Вы не рабы, не пленники, не жертвы и не подопытные…
Глаза «Джона» на мгновенье прищурились, но он промолчал.
— …и вольны покинуть меня в любой момент. Однако я хотел бы попросить вас остаться до получения ответов на все вопросы. Также позвольте мне предложить вам все необходимое, включая информацию, для нормальной жизни. Я бы не хотел отправлять своих гостей на верную гибель или даже просто в некомфортные условия.
Человек задумчиво побарабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Прошу прощения за некоторое недоверие. Я останусь здесь ожидать появления моих друзей, но не сверх необходимого.
— Это не займет много времени, — заверил архимаг, — Угощайтесь. Кстати, это не просто напиток — он облегчит начало работы ваших желудков. В конце концов, ваши тела еще ни разу не принимали пищу.
Рядом с креслом появился столик, заставленный стеклянными бокалами. Золотистый шипучий напиток искрился на свету, падающем из окна.
— На этом позвольте откланяться. Ожидайте выхода ваших друзей.
Рогиэль погасил заклинание, позволявшее разговаривать с помещением лаборатории, и откинулся в удобном кресле, продолжая наблюдать за своими лабораторными объектами.
Глава 3
«Немного времени» до оживления остальных оказалось не таким уж и небольшим. «Джон» успел отпить глоток от предложенного напитка, прислушаться к ощущениям, после чего он принялся исследовать помещение и свое новое тело.
Он основательно рассмотрел себя в зеркале, не пропустив ничего. Даже под мышки заглянул. Волос там, кстати, не было. Рогиэль при конструировании тела решил в вопросе волос на теле придерживаться эльфийских стандартов красоты. То есть — никаких волос кроме как на голове.
Вот той части тела, к размерам которой обычно чувствительны мужчины, оживленный обратил до обидного мало внимания. Или в их культуре этому органу не придавали такого уж значения, или «Джона» просто устроило увиденное.
Все доступные мышцы тела были ощупаны и помяты, человек рассмотрел в зеркале даже язык, ничем от нормального человеческого не отличавшийся. Также его чем-то привлекли глаза, он долго в них всматривался, о чем-то явно размышляя.