Вскоре выяснилось, что советник Острад знал Нэллиса ещё по прошлой жизни, характеризовал его только с положительной стороны и даже настойчиво рекомендовал назначить оного капитан-командором местной военизированной полиции. Естественно, после резюме от великого прорицателя, только полная дура отказалась бы от столь ценного кадра…
— Как поступить, ваше высокородие, пока не знаю. — Однако публичная казнь схваченных преступников — это полная ерунда, которая вряд ли поможет делу. И уж тем более я категорически против привлечения к данному процессу Ту Синха со степняками, — покачала я головой, пояснив: — Как минимум, это безнравственно. Кроме того, сильно сомневаюсь, что оставшиеся на воле злодеи, сразу же прекратят вершить плохие дела и превратятся в праведников, едва прослышат, как их менее удачливые товарищи заживо зажарились в драконьем пламени или попали на обеденный стол к оркам.
— Позвольте с вами не согласиться, Ваше Величество, — возразил Нэллис, — Да, закоренелых негодяев это не сломит, но остальных, коих большинство, непременно заставит задуматься, прежде чем рискнуть отправиться на следующее дело.
— Возможно. Но вы, сударь, не учитываете ещё одну немаловажную деталь. Ведь как ни запрещай, но на площадь всё равно проникнут вездесущие любопытные дети. А им глазеть на подобное зрелище уж точно не рекомендуется, — продолжала я гнуть свою линию. — На глазах ребятни, и без того пролито уже достаточно крови. Так что, нет, капитан-командор, нет и ещё раз нет! Запугиванием мы однозначно ничего не добьёмся. Бандиты только озлобятся и станут осторожнее. И вы не правы: судя по рожам повторно брошенного за решётку контингента, там все, без исключения, закоренелые убийцы и воры. Это настолько алчные мерзавцы, что готовы мать родную продать за медяк. Грабить и убивать эти негодяи перестанут лишь тогда, когда окажутся в могиле.
— Тогда давайте хотя бы устроим показательные пытки? Без летального исхода.
— Вы совсем спятили, Нэллис?! Я, до сих пор себя корю, что позволила тайно прибегать к крайним мерам допроса, в отношении некоторых подонков, а вы предлагаете всю эту дикость вытащить на всеобщее обозрение!
— Эх, моя королева, всё-таки вы слишком добры, — покачал головой капитан-командор, зачем-то присовокупив: — Даже для простолюдинки.
И хоть из уст собеседника это прозвучало как укор, я посчитала упрёк за комплимент. Не люблю насилие. Особенно неоправданное. Убивать на войне в бою, — это одно, но в мирном городе нужно стремиться решать проблемы цивилизованными способами.
— Зато вы, маркиз, наоборот, чрезмерно жестоки! Между прочим, надсмотрщики на вас жалуются. Поговаривают, что вы готовы разорвать на куски любого заключённого. Даже пойманных за малейшую провинность бедняг лупите до потери чувств. Сетуют на то, что частенько, после общения с вами, избитые узники частенько больше не приходят в себя и их приходится оттаскивать на кладбище, — парировала я строгим голосом. — Потрудитесь объяснить, как это следует понимать? Мне рекомендовали вас исключительно как человека, разумного, талантливого и справедливого. Но пока, увы, вижу перед собой лишь мстительного субъекта, дорвавшегося до высокого чина и пользующегося служебным положением, ради сведения личных счётов с давними обидчиками. Может, как вы выразились, я и чересчур добра, но долго смотреть сквозь пальцы на такое безобразие не намерена! Замордованные вами подлецы, конечно же, заслуживали наказания, но не у всех же степень вины была смертельной?
— У ВСЕХ!!! Эти твари, все без исключения заслуживают самой жестокой кары! Будь моя воля, некоторых из них я бы воскресил и убил дважды! — прорычал мужчина в шрамах, заставив меня невольно поёжиться.
— Ну, знаете, это уже слишком, — возмутилась я. — Или объясните, наконец, почему вы так считаете…
— Не могу!
— Что ж, воля ваша. Но в таком случае я вынуждена буду сместить вас с поста капитан-командора! — пригрозила я.
— Делайте, как посчитаете правильным, — обречённо опустил голову собеседник.
Нет, это не выход. Срочно нужно найти с ним общий язык, вникнуть в его проблему, понять, что за горе его гложет, что за сила им движет. Терять такого ценного сотрудника совершенно не хочется. Особенно сейчас.
— Нэллис, ну, прошу вас, поведайте, что превращает вас в зверя? — уже с нежностью обратилась я человеку без век. — Ведь не за свой же обезображенный внешний вид вершите возмездие?