— Нет, не за него, Ваше Величество!
— Я хорошо помню о данном обещании. При первой же возможности закажу для вас полный курс регенерации у светлых магов.
— Вы очень добры, моя королева, — повторился подданный с лёгким поклоном. — Однако на самом деле это не так срочно. Я уже практически свыкся. Гораздо важнее раны сердечные, но, к сожалению, никакой эльф такое не исцелит.
— А я? Может быть, я сумею помочь, Нэллис? Хватит уже таить в себе боль. Поделитесь ею с другими и увидите, — вам обязательно станет легче!
Сначала побагровевший, а затем побледневший «живой труп» тяжело взглянул из-под обезображенного лба, затем обратился ко мне, пренебрегая правилами этикета:
— Девочка, а ты уверена, что готова разделить со мной мою боль?
«Жуть какая. Теперь уж точно не уверена», — испуганно подумала я про себя, но закусив губу, чтобы не брякнуть вслух какую-нибудь глупость, дав тем самым повод решившемуся на откровение милорду передумать, кивнула.
Не мастак Нэллис излагать длинные и красочные истории. Но даже краткое сбивчивое повествование о своей горькой судьбе, в котором рассказчик намеренно опускал чудовищные подробности, прибавил мне седины в волосах и заставил по-иному взглянуть на его поступки.
Первая часть жизни этого человека напоминала красивую добрую сказку.
Молодой, богатый, талантливый и довольно-таки симпатичный граф казался баловнем судьбы.
Несмотря на юный возраст, его уважали соседи по иерархической лестнице. Ведь он не прокутил, как многие, отцовское наследство, а приумножил его. Удивительно, но за что бы тот ни брался, любые начинания приносили доход и славу.
К нему был благосклонен король за верную службу и непоказное проявление патриотизма и очень скоро пожаловал ему титул маркиза.
Нэллис пользовался успехом у дам, как чуткий, пылкий и ни капли не эгоистичный любовник. Ну и как завидный жених, а в перспективе — хороший муж.
Вассалы также обожали своего сюзерена за то, что тот не душил их налогами, гнобил в меру, всячески поощрял старания и вообще общался с челядью не свысока, плюя через губу, а практически на равных.
Через какое-то время, как и полагается, Нэллис выбрал себе суженую. Да не абы какую, а саму княжну Эйфориду! На зависть всей не остепенившейся мужской половине человечества (и, поговаривают, даже какой-то части эльфийского) покорил сердце знаменитой писаной красавицы, к тому же с наследством немалым!
Граф, то есть уже маркиз, привёз невесту из соседней страны, что, несомненно, благоприятным образом повлияло на добрососедские отношения Баркландии и Вивьера. Супруга вскоре родила ему чудесную малышку. В общем, так бы семейство жило и не тужило до счастливого конца, кабы однажды, возвращавшемуся с охоты Констафу не взбрендило нагрянуть к любимчику-маркизу в гости.
В принципе ничего экстраординарного в том поступке не было. Подобное случалось уже не впервой, и радушный Нэллис, зная пристрастия монарха, организовал встречу на должном уровне.
Однако, то ли венценосец перепил до такой скотской степени, что начал бессовестно охотиться на «жаркую чужестраночку», а хозяину дома сильно не понравилось, что правитель Вивьера суёт руки туда, куда ему не положено; то ли какой-то злой язык нашептал Констафу, будто почти князь (а по законам Баркландии, через одиннадцать лет после заключения брачных уз с Эйфоридой, Нэллис мог претендовать и на наследование княжеского титула), давно уже обогнавший монарха по богатству, мечтает о смене власти в стране: то ли ещё что-то послужило причиной всплеска королевского негодования. Но уже следующим утром маркиза объявили государственным преступником, заковали в кандалы и бросили в темницу, а его имение отошло во владение сидящей на троне династии.
К сожалению, к этому моменту Констаф окончательно разругался с Генургом Пятым и родичи Эйфориды не смогли помочь мужу княжны. И потому данный инцидент послужил трагическим переходом ко второй страшной части, когда добрая сказка превращается в фильм ужасов.
Опального дворянина били, пытали, пытали, били, снова пытали и опять били. До тех пор, покуда он не переставал подавать признаки жизни. Потом давали немного отлежаться и возобновляли процедуры. Нэллис потерял счёт времени и не ведал, сколько минуло с даты ареста: один месяц, два дня, пять лет или целая вечность. Но зато он точно знал, что жене и дочке удалось спастись от гнева монарха. В последний миг они укрылись в тайной нише стены, а затем покинули дом через подземный ход.