Гена присел, Аксёнов живо запрыгнул ему на плечи, затем, когда Гена распрямился, наполовину высунулся наружу. Он прицелился в БпЛА, который летел за ними и выстрелил. Ракета вылетела из трубы, и у неё сразу включился миниатюрный реактивный двигатель. Аксёнов тут же откинул бесполезное разряженное оружие и спрыгнул вниз. Ракета за полсекунды преодолела расстояние, разделяющее их с БпЛА. В самый последний момент перед столкновением робот немного сместился влево, и ракета прошла мимо, едва не задев его корпус стабилизаторами. Но интеллектом обладал не только БпЛА. Ракета буквально через десяток метров заложила крутой вираж и снова взяла в прицел хромированный корпус робота. Он ускорился и попытался повторить манёвр расхождения, но ему не повезло. Как только он начал маневрировать, ракета сделала поправку и врезалась в его правый двигатель. Летательный аппарат закрутило в воздухе, он сошёл с траектории и на полном ходу врезался в одно из зданий. На этот раз окончательно. Часть верхних этажей от удара обрушилась, погребя под собой робота.
Второго аппарата нигде не было видно. Несколько десятков секунд спокойствия, а затем поворот на Соболевский проспект, и перед ними как из воздуха возник второй БпЛА. Он вылетел из-за угла одного из домов прямо перед ними и открыл огонь. Савельев даже не попытался как-то уклониться. Он знал, что уже не успеет и что всякие манёвры сейчас бесполезны. Он лишь вдавил педаль газа до упора, стрелка спидометра перевалила отметку в 120 км/ч. Дорога здесь была ровнее, и можно было разогнаться. В результате, выпущенные пули не пролетели салон насквозь через лобовое стекло, а изрешетили всю крышу. Прямо по центру между рядами пронёсся шквал смерти. Из всех бойцов там стоял лишь Озимцев, следивший за Лёшей. Около десятка пуль 50 калибра прошли сквозь него навылет. Сила удара была настолько большой, что Гену буквально откинуло в заднюю часть автобуса.
– О Боже, нет! – Лена кинулась к Озимцеву.
Она рухнула перед ним на колени, приложила пальцы к шее. Пульса не было. Из десятка рваных крупных пулевых отверстий лилась кровь. Слёзы сами собой навернулись ей на глаза. Она смотрела на бездыханное тело не в силах ни пошевелиться, ни оторвать от него взгляд.
Через несколько секунд после того, как они промчались мимо летательного аппарата, тот развернулся и выпустил в автобус две ракеты. Им повезло, что ракеты были неуправляемые. Савельев резко крутанул руль вправо, и одна из них попала в дом, находившийся рядом с ними в тот момент, а вторая едва не попала в них, взорвавшись в нескольких метрах от автобуса. Взрывом разбило заднее стекло и очень сильно покорёжило металл. Автобус даже подбросило на полметра вверх, резина на задних колёсах воспламенилась. После того, как задние колёса автобуса снова оказались на земле, левая задняя шина лопнула и его круто занесло. Учитывая его скорость и инерцию, Савельеву с трудом удалось справиться с управлением.
– Твою ж… Ничего себе, – Кузя поднялся с пола, куда его кинуло взрывом и поспешил спрятаться.
В ту же секунду автобус прошила новая очередь. БпЛА не отставал. Как только он прекращал стрельбу, её начинали оборонявшиеся в автобусе. Завязалась жаркая перестрелка. Бондаренко резко протянул руку и втянул Лену между сидениями.
– Не трогай меня! – взвизгнула Никольская.
– Жить надоело?! Он уже мёртв и ему ничем не помочь, это не повод подставляться под пули, – Бондаренко слегка встряхнул Никольскую, приводя её в чувство. – Лучше посмотри, что с Максом, у него ещё есть шанс.
Лена посмотрела на Романенко, лежащего на носилках напротив их укрытия. Из-за сильной встряски открылись раны и, кровотечение, которое им удалось остановить, снова началось. Она встряхнула головой, прогоняя тяжёлые мысли, и кинулась к Лёше. Она не могла ничего сделать для Гены, и перенесла всю заботу на его лучшего друга. Прежде всего Лена прощупала пульс. Он упал до очень низкой отметки в 45 ударов в минуту. Требовалось немедленное хирургическое вмешательство, чтобы вытащить пули. При нынешнем раскладе жить ему оставалось максимум полчаса.
– Я как-то странно себя чувствую, – признался П`элу Алексей.
– Жизненные силы постепенно покидают тебя. Но это не должно тебя отвлекать, у тебя попросту нет на это времени. Ты должен сосредоточиться на знаниях. Всё необходимое уже есть у тебя внутри. Тебе нужно лишь вывести это наружу, впустить его в свой разум, – настойчиво продолжал повторять П’эл.
– Но у меня не получается, – осознание скорой смерти абсолютно не способствовало расслаблению и сосредоточенности.
– Сконцентрируйся. Ты сможешь. Верь мне, потому что я знаю.
Алексей глубоко вздохнул, направив всю свою волю, всю жажду к жизни на концентрацию. На этот раз у него получилось гораздо лучше, его разум с каждым мгновением очищался всё больше. В какой-то момент ему начало казаться, что там не осталось ничего, но в то же время, что разум его способен вместить галактики и созвездия, вобрать в себя всё сущее. Границы сознания расширились, он уже не ощущал себя человеком, он был чем-то большим, а внутри него закручивались потоки космической энергии…
Глядя на всё это, Лене хотелось кричать от безысходности. Человек, которого она успела полюбить, убит, его лучший друг умирает у неё на глазах, а она ничего не может сделать. Тем временем БпЛА набрал скорость и приблизился к автобусу почти вплотную, не прекращая вести огонь. На этот раз под обстрел попали Малецкий и Кузя. Бронежилеты выдержали попадания, но всё равно было достаточно больно ощущать удары пуль. Помимо всего Кузя получил лёгкое ранение левой руки от прошедшего вскользь снаряда. Савельев крутил руль из стороны в сторону, чтобы уменьшить вероятность попадания, но это не очень помогало. Система ведения огня у БпЛА была довольно совершенной, и ему не составляло труда стрелять по движущейся мишени. Робот выпустил ещё одну ракету. Она залетела внутрь салона через выбитое заднее стекло, пролетела через весь автобус, разбила лобовое стекло, только каким-то чудом разминувшись с Савельевым, затем пролетела ещё метров 10 и взорвалась. Все бросились на пол, чтобы пламя от взрыва не задело их. БпЛА приготовился выпустить ещё одну ракету, но в этот момент солдаты услышали выстрел и свист пролетевшей пули. Она попала в корпус машины и прошла его насквозь, затем произошло короткое замыкание, двигатели заглохли, и БпЛА на полном ходу врезался в асфальтовое покрытие дороги.
Выстрел прозвучал в задней части автобуса. Члены группы подняли головы, чтобы посмотреть, кто сделал этот меткий выстрел. Держа в руках снайперскую винтовку Бондаренко, которую тот выронил во время последнего взрыва, стоял Гена. На нём не было ни единой царапины, только дырки от пуль и следы крови на униформе.
– Не может быть, как это возможно? Ты один из них? Новая модель? – Бондаренко поднял челюсть с пола и зашарил рукой по бедру в поисках кобуры с пистолетом.
– Послушайте, сейчас не время выяснять отношения. В данный момент, мне важнее спасти своего друга. Я обещаю, что при первой возможности всё вам расскажу, – Озимцев демонстративно отложил винтовку и развёл руками.
– Отстаньте от него! – Лена кинулась к Гене и крепко обняла, одновременно закрывая от возможных посягательств на его жизнь со стороны шокированных товарищей.
– Мне неважно как ты выжил, главное, что ты жив и ты со мной, – прошептала она. Шумел мотор и её услышал только Гена.
– Я никогда тебя не оставлю, – Озимцев сжал её ещё крепче.
– Руслан, долго нам ещё ехать? – Кузя с трудом оторвал взгляд от ожившего Озимцева и перевёл его на парня.
– Сейчас нужно свернуть на Михалковскую, затем на Большую Академическую и через 2 квартала повернуть налево. Поликлиника находится внутри квартала, – глядя в окно, ответил Руслан.
– Понял, через пару минут будем на месте, – кивнул Савельев.
Гена посмотрел на Романенко. Кровавые пятна на одежде продолжали расти. Он прощупал пульс – он составлял примерно 40 ударов в минуту.