– Пришли, – почти с благоговением прошептал Дьяболик.
– Вперёд! – скомандовала Лена.
Гена подошёл к двери и схватился обеими руками за край.
Напрягая все силы, он потянул её на себя. Тишину прорезал громкий скрип заржавевших петель. Дверь пришла в движение, открывая взорам солдат громадный зал с рядами стоек с оборудованием.
– Не закрыто?! – Дьяболик не мог поверить в происходящее.
– Проверь, – коротко приказала Никольская. Внезапная, ещё не до конца осознанная догадка принялась настойчиво теребить разум.
Пермяков кинулся вперёд, на ходу доставая необходимые для взлома приспособления, да так и застыл на полпути.
– Вы слышите? – он повернулся к товарищам. – Слышите?!
– Я ничего не слышу, – Ерёмин не мог понять, к чему клонит компьютерщик.
– Вот именно! Ничего! Ничего не шумит, не шуршит, не пищит! Лампочки не мигают! Всё выключено!!! – Дьяболик уже орал не скрываясь.
– Вот почему мы так запросто дошли сюда и почему дверь была не заперта, – внезапно грустно проговорил Лёша.
– «Омеги» тут нет, – подытожила Елена. До неё, наконец, дошло.
– Конечно нет, – неожиданно раздалось из темноты. – Вы думали, что вам удастся перехитрить компьютерный разум?
– Чёрт, знакомый голос, – пробормотал Гена.
– Ребята, что вы так долго? Я уж вас заждался, – внезапно под потолком загорелись лампы дневного освещения и из-за ближайшей стойки с оборудованием вышел улыбающийся Чарльз Стоун.
Солдаты быстро сняли приборы ночного видения, так как в них свет слепил глаза.
– Что-то мне подсказывало, что ты так просто не отцепишься, – Геннадий сделал шаг в его сторону.
– Что это за хмырь? Они, что, знакомы? – удивлённо спросил Аксёнов.
– Это тот, который наклепал киборгов и следил за нами в туннелях, – коротко пояснила Никольская и присоединилась к Озимцеву.
– Это, кажется, твоё? – Стоун, всё так же улыбаясь, кинул под ноги Гене его нож – тот, который он давеча воткнул Чарльзу в затылок. – Смотрю, ты успел сбегать на пластическую операцию, пока мы не виделись. Тебе идёт новая внешность.
– А я хотел сделать тебе сюрприз, – Озимцев медленно наклонился, не спуская глаз с англичанина, и поднял оружие. – Как узнал, чертяка?
– Телепатия, мой мальчик, телепатия, – Чарльз был сама радушность. – Вижу, вся группа в сборе. Ну и что же мне с вами делать?
На него уже смотрело с полдюжины стволов, но он не обращал на это внимания. Заложив руки за спину, он раскачивался с носков на пятки и обратно.
– Попробуем сыграть по старому, – Лена нажала на курок автомата.
Выстрела не последовало, не было даже удара бойка.
– Что такое? Автомат заклинило? – сочувственно поинтересовался Стоун. – Вот ещё одно подтверждение того, что люди себя изжили. До вас не может дойти простая истина. Вы исступлённо бьётесь в одно и то же место, не пытаясь найти альтернативного решения.
Никольская отбросила автомат и достала пистолет, но Чарльз не стал дожидаться её попыток выстрелить. Он вяло махнул рукой, и Лену швырнуло на ближайшую стену. От сильного удара она потеряла сознание.
– Ты мне надоела, – англичанин зевнул.
– Ты в курсе, что только что совершил свою самую ужасную ошибку? – зарычал Гена. – Давно не делали лоботомию? – он молниеносным броском оказался рядом с Чарльзом и замахнулся поднятым ножом.
Опустить руку он не смог. Не смог даже пошевелиться. Так и застыл с занесённой для удара рукой.
– Снова ты за своё, – Чарльз покачал головой. – И чего ты хотел этим достичь?
Гену стало поднимать в воздух, а в следующую секунду с огромной силой бросило в сторону двери. Затылком он врезался в стальную дверную раму. Раздался тупой хруст, Озимцева крутануло в воздухе, и он упал в дверном проёме с размозжённой головой.
Как только Гена перестал закрывать собой Чарльза, оставшийся отряд открыл ураганный огонь. Точнее, попытался. Первые выпущенные пули, описав красивую дугу, развернулись на 180 градусов и полетели обратно в сторону отряда. Они только чудом разминулись с бойцами и срикошетили или застряли в стене позади них. Очумелые солдаты прекратили стрелять.
– А это забавно! – весело рассмеялся Стоун. – Как лотерея, никогда точно не знаешь, какая пуля промажет, какая нет. Попробуем ещё?
– Попробуй-ка этого, – раздался голос Лёши.
Автоматы в руках солдат теперь выстрелили помимо их воли. Пули, в отличие от предыдущего раза, не полетели обратно, они продолжали лететь вперёд, дрожа, рыская во все стороны и замедляясь. Наконец, в 15 сантиметрах от Чарльза они остановились совсем, продолжая дрожать. Некоторые из них раскалились докрасна.
– Ого, да тут у нас ещё один телекинетик завёлся! – голос Стоуна теперь не был таким беспечным, в нём звучало удивление и напряжение. – Парень, что ж ты молчал?
– Я очень скромный, – Романенко с трудом давались слова, он напряг все силы, в попытке перебороть Чарльза и нашпиговать его пулями.
– Хочешь быть героем, да? – англичанину тоже стоила сил эта борьба, но явно меньших, чем Алексею. – Будь, по-твоему, но помни – герои всегда умирают первыми.
– Только не в моём случае… – скрипнул зубами Лёша.
Он был на пределе своих возможностей. Психокинетические способности Чарльза были куда сильнее, чем у него. Но сдаваться он не собирался. На кону было слишком многое.
– Как по мне, это твой предел, – Стоун, несмотря на напряжение, выдавил улыбку. – Достаточно неплохо, как для человека. Всё же пора заканчивать дурачиться.
Чарльз усилил психокинетическое давление. Лёша больше не мог сдерживать его натиск, он становился слабее с каждой секундой, уже подкосились ноги. Он почувствовал, что вот-вот потеряет сознание. В глазах потемнело, в голове появились какие-то мерзкие голоса. Они смеялись и издевались над ним, они были уверены в его слабости, подбивали бросить все усилия и сдаться. Англичанин перешёл в телепатическую атаку. Сосредоточил внимание и силы на единственном с его точки зрения более-менее достойном противнике, которого будет не так скучно и неинтересно победить. И пропустил быстро метнувшуюся к нему тень. Это оказался Озимцев. Он с разбегу прыгнул на Стоуна, схватил за туловище и сбил с ног. Чарльз не ожидал ничего такого. Давление на Лёшу мгновенно ослабло. Раскалённые уже добела пули тут же просвистели над сцепившимися и упавшими на пол противниками. Но сил у него уже не осталось. Он медленно осел на землю и потерял сознание.
Гена в это время уже сидел сверху Чарльза. Он со всей силы несколько раз заехал тому по лицу. Голова англичанина моталась из стороны в сторону, из разбитого носа брызнула кровь. Озимцев вкладывал в удары всю силу, казалось, он сейчас проломит череп врага голыми руками. Очередной удар неожиданно для него не достиг цели, его снова откинули. На этот раз гораздо слабее. Стоун с трудом сел и помотал головой. Лицо его было залито кровью, кожа рассечена в нескольких местах, нос неестественно смотрел в сторону.
– А ты… – англичанин тяжело дышал. – Ты живучий.
– Уж какой есть. А ты не такой уж и неуязвимый, – Геннадий тоже поднимался с земли, он был готов броситься в новую атаку.
– Для тебя – достаточно, – Стоун сплюнул кровью и скривил губы.
Сидящего англичанина окружили остальные члены отряда.
– Что ж, убить тебя голыми руками и вправду будет приятнее, – криво ухмыльнулся Дмитрук.
– Приступим, – согласился Аксёнов и замахнулся ногой.
Как будто взрывная волна разошлась от Стоуна во все стороны. Людей раскидало, как тряпичных кукол. Сила психокинетического удара воздействовала и на разум, ещё не успев упасть на землю, они потеряли сознание. Гену пригвоздило к стене, он снова не мог пошевелиться. И ему это начинало надоедать.
Стоун с трудом поднялся с земли, его глаза пылали злобой. Он, шатаясь, подошёл к обездвиженному Озимцеву.
– Какого чёрта тебе нужно? – возможность говорить Гене оставили.
– Мне нужен ты и твой друг. Меня предупредили о вашем появлении здесь.
– Кто предупредил?
– Я, – раздался голос со стороны двери.
Озимцев скосил глаза. В дверном проёме стоял Руслан.