- Поверь, на самом деле тут намного лучше, - отозвалась Марта.
Ал и сам не мог ответить, почему все-таки пошел за ней, почему в итоге поверил этой девушке и шагнул в портал.
Они очутились в какой-то комнате: большой, с коврами, шкафами и диванами, почему-то до боли знакомой, словно он то и дело проводил здесь вечера. Но все словно неживое, словно застывшее во времени.
В этом мире их встретил коренастый шатен, почему-то тоже смутно знакомый.
Из этой комнаты они вышли к игровой площадке. Память больно кольнуло, показывая, как он, смеясь, вырывает у друга мяч. Но откуда у Ала друг? У площадки на лавочке две девушки: одна сидит, другая — привстала. У одной зеленоватая кожа, украшенная линиями, хвост и золотистая грива волос. Другая — статная, смуглая, кареглазая с каштановыми волосами. Обе до боли знакомы. Но точно не его любовницы и даже не могут ими быть — он это точно знает. Откуда? На самой площадке: антропоморфный пес, темноволосый юноша с желтыми глазами и сероглазый накаченный парень. Ал останавливается, молча рассматривает их, хочет взвыть от боли — друзья, такие родные, такие забытые.
А вот и сам Ал, только застывший в какой-то нелепо радостной позе, готовый разорвать рубашку явно от триумфа.
Алекс поежился и осторожно коснулся себя.
...
Он кричал, кричал как никогда раньше, упав на колени и обхватив голову руками. Две жизни, две судьбы сплетались в единое целое, обжигая разум. Он студент, он великий игрок, его одиночество, его друзья.
«Деньги, власть, девушки, отец и дед, которых редко видел...стремления, мечты и семья ставшая родной».
- Эй, - Марта осторожно наклонилась к нему.
- Поганейшее чувство, надо признать, - через силу улыбнулся парень, не смотря на нее.
Нехотя, перебарывая себя, он развернулся: они, застывшие и одновременно такие живые.
- Вот же...! - только присутствие Марты сдержало Алекса от крепких слов.
«Я порву тех, из-за кого это случилось».
***
- Первый Харон, - прошептала Сомире.
- Пока единственный, - заметил тот, услышав ее, - да не переживай ты так, родная, - тут же беззаботно отмахнулся мужчина и, подскочив, обнял за плечи, притянул к себе и потерся своими щеками об их. - Я даже соскучиться успел, - радостно заявил он.
Сабек молча недоуменно посмотрел на Сомире, та ответила не менее не понимающим взглядом.
- Откуда ты нас знаешь? - спросила девушка у Первого.
- А! - хлопнул тот себя по лбу, - точно! Вы после этого скакнете в более ранее время и встретите более раннюю версию меня. Поэтому я вас знаю, а вы меня еще нет. Временные парадоксы, - жизнерадостно пояснил он. - А теперь пойдем из леса. Значит так, год сейчас девятьсот семидесятый от разделения государств. За вами охотятся глупые твари Изменителей реальности, но пока я рядом, ничего они вам не сделают, так что мы все дружно идем в город Шангаев, создавать магический кулон, которым ты честно попытаешься не пользоваться при мне, но ничего не выйдет.
«Только не Шангаи», - подумала Сомире, но мир уже померк перед ее глазами.
***
«Мертвый город, наполненный жизнью», - девушка закусила нижнюю губу. Заметив ее состояние, Сабек бережно взял за руку. Вопросов у него было немало, но парень понимал, что сейчас для них не лучшие место и время.
Они шли по широкой улице, благоухающей цветочными ароматами. Как пояснил Харон, они направлялись к главной площади. Мимо вальяжно проходили антропоморфные собаки, облаченные в строгие костюмы или в платья с широкой юбкой. Некоторые косились с легким недоумением, другие благодушно улыбались, приветствуя кивками.
Сомире с трудом сдержала дрожь. Пройдет около двенадцати лет и, пытаясь обуздать бушующую Силу, эта раса принесет себя в жертву. Сомире покосилась на Харона, бодро идущего впереди: легкий, беззаботный, не знающий печалей.
«Что он сказал бы, если узнал о том, как его любимая Сила обратилась во Зло, а затем была разделена, а затем оставила свою Хранительницу, опять, бросила на произвол судьбы?»
Девушка сильнее сжала руку молчаливого Сабека — да, она очень злилась на парня, а губы словно горели вспоминая легкое касание его предыдущей жизни, и это было неловко, странно и больно. Но именно от совокупности всех этой боли — его поддержка сейчас была жизненно необходима.
Они прошли мимо статуи двух мужчин, пожимающих друг другу руки: Первый Монарх и Первый Президент в великий день разделения государств — и зашли в ничем не выделяющийся невысокий домик.
- Городской совет, обитель Старейшин, - пояснил Харон.