- Эван получил Силу в юном возрасте, я не мог оставить молодого Хранителя без присмотра, а он не хотел уходить без тебя, - виновато произнес Сапфир.
Его зять лишь устало отмахнулся.
- Эван Джи, которого я знал, смог бы побороть любое зло, - отстранено произнес он.
- Я не знаю, что случилось с Эваном, я вообще не знаю, что происходит, но выясню, - поднялся Сапфир. - А вы заботьтесь о Хранительнице Нибуру.
- Хранительнице? - Алисия подняла взгляд, а нехорошее предчувствие слишком тесно сжало душу, перехватило дыхание.
Ее отец слишком печально посмотрел на ее дочь.
- Сила назвала мне ее имя, как только Кира родилась.
Полный отчаяния крик пронзил всю комнату.
Лорд Сапфир с виной посмотрел на свою дочь и вышел из дома. Сила Нибуру тихо плакала — оплакивала печальной едва слышимой заунывной песнью природы, тосковала с Хароном — ближайшей к ней планетой.
«Кира, я так надеялся, что ты станешь путеводной звездой ее Хранителю. Сделаешь то, что я не смог», - с тоской подумал Сапфир.
В сердце словно ударило тонкой, длинной иглой.
«Лордов нет», - прошептало само бытие, беспощадно.
«Как нет?».
Сапфир представил перед внутренним взором коридоры базы, но ничего не произошло.
- Тебе некуда перемещаться, старый Лорд, - раздался голос Эвана-Харона.
Сапфир развернулся. Он узнавал и не узнавал его: это был Эван — Падший Харон, но другой, с другими повадками и как будто даже выражение лица поменялось. И как будто душа стала другой.
«Две души», - с ужасом понял Лорд, а мир вокруг замер, время замедлило свой ход, не давая ему возможности пошевелиться.
- Теперь меня будут звать Хранитель Гринд, - представился тот, кто стоял перед ним, но в голосе не было превосходства, а была лишь боль отчаяния — душа Эвана боролась. - Азг подчиняет себе течение времени. Он знает прошлое, настоящее и будущее, управляет ими, - прозвучал голос настоящего Эвана. - Он избавился от всех Лордов, передал часть их Силы Гринду, мне. - Харон согнулся от боли: две души жгли друг друга и обжигались Силой. - Азг идет! Но я тоже могу. Могу спасти тебя.
Харон вскинул руку, и перед глазами Сапфира всё померкло. Лорд исчез.
Появившийся через мгновение рядом с Хароном миловидный мужчина успокаивающе положил руку ему на голову.
- Мальчишка берет верх, - недовольно проговорил Харон голосом Гринда, - он смог отправить Сапфира вне времени и пространств, как ты сделал с Верховным. Почему?
- Видимо, получил этот дар вместе с моей энергией, когда я помогал вам объединиться, - спокойно пояснил Азг, - впитал в Силу: перемещать, кого угодно и куда угодно. Но эти два Лорда не вернутся оттуда. Возможно, у Демона тоже будет этот дар.
- Душа Эвана убивает меня, он сопротивляется, он не дает снести весь этот дом с семейкой Лорда. Отпрыски Джи целы и невредимы, девчонка его друзей тоже, - прошипел Харон-Гринд. - Это дает ему Силы. И все они рано или поздно захотят отомстить мне. Убить вновь.
- Я сказал тебе раз, повторю еще, но последний: все они нужны, без них ничего не выйдет: ты отправишься в небытие, а Сила перейдет к законной владелице.
- Никакой логики, - сплюнул Хранитель.
- Но мы облегчим твои страдания, - смягчившимся голосом произнес Азг, - скоро контроль души Эвана Джи над разумом и Силой станет намного слабее, почти исчезнет. Но вначале отправимся на Антарес, купим лучших наемников.
- А что с Нибуру?
- Пока ничего. Мы вернемся сюда через шестнадцать лет.
***
Харон. Пятый год правления Единого Хранителя Гринда (пять лет спустя).
- И да будет так с каждым, кто воспротивится власти моей, кто не захочет высшего блага моего, - меч Хранителя Гринда опустился на шею бывшего Первого Президента бывшей Республики Ди. - Слишком долго два государства наших были разобщены, - произнес он в одну из устремленных на него камер, - были не равны. Как не было равенства в народах их. Но я принес этому конец, я объединил Бангин и Ди, нарек их именем своим. И я принесу процветание нам, - Гринд вновь опустил меч — на этот раз на шею господина Мануко — бывшего главы «Катенских хроник», отсекая ему голову.
Последним на высокой площадке, обнесенной колючей проволокой и окруженной согнанными журналистами, стоял Виктор.
- И чем мятежники отплатили мне за благие помыслы, за стремления сделать всё лучше, за желание счастья общего? - смотрел Гринд в глаза бывшего правителя. - Настраивали народ мой против меня. На долгих пять лет погрузили наш бедный мир в смуту. Пытались выкрасть дитя мое, - с укором произнес он.