— Прибытие в Новый Минск черед десять минут, — объявил динамик над дверью, купе.
— Приехали почти? — Светлана отвернулась от окна. — Я и не заметила, — она улыбнулась.
— Я тоже, — признался Игорь. — Я на тебя смотрел все время.
— Ты спал, — возразила Светлана. — По крайней мере час.
"И сон видел," — хотел оказать Игорь, но не сказал, потому что девушка пересела к нему и положила голову на плечо. Игорь обнял ее и дунул на висок, отбрасывая волосы. Светлана засмеялась, покосилась лукаво:
— Давай ещё посмотрим.
Они дружно откинули столик. Игорь нажатием кнопки опустил стекло. Упругий горячий ветер с запахами взгретой земли хлестнул в купе, отталкивая от окна, но юноша и девушка, обнявшись, встали плотнее.
Это была другая страна, совсем не похожая на лесистый сельскохозяйственный Север с его фермами и аграрными поселками. Солянка накапливала из почвы минералы, на больших озерах открытым способом добывали поваренную соль. Местность пересекали дороги, по которым, поднимая облака белесой пыли, шли колонны гигантских транспортов. Мелькнули на горизонте тесно стоящие башни комбината — белые, сверкающие. Равномерно и неспешно вращались на холмах лопасти ветряков. Искристо — глазам больно — сверкали огромные кристаллы на берегах озер, где в густой жиже неустанно ворочались конвейерные лопасти солеуборочников.
Линия делала широченный разворот — мелькнул океанский залив с разноцветными парусами — и состав ухнул в распадок ущелья, облицованный шлифованными гранитными плитами. Пролетели выгнутая ажурная арка моста, пешеходные тропки с людьми на них, экран — Игорь только заметил надпись: "Новый Минск приветствует вас!" и движущуюся цепочку каких-то цифр.
— Странно, — сказала Светлана, — перелет с планеты на планету не так удивляет, как путешествие по одной, когда за окном все меняется на твоих глазах. Я столько раз прилетала на Сумерлу, а в этих местах никогда не бывала. Только на экране видела… Казалось — скучно, а тут как-то по-особенному красиво… А может быть — потому что ты рядом.
Игорь подхватил сумку и улыбнулся…
…Из купе на перрон прыгали и сходили люди. В основном это были отпускники с севера или местные: ездили на север по каким-то своим делам. Все эти люди очень быстро расселялись е привокзальной площади.
Новый Минск — пятый по числу жителей населенный пункт Сумерлы — спускался к океану по склону большого холма. На взгляд Игоря, тут было маловато зелени — лишь два парка и кайма бульваров вдоль жилых улиц. Дальше по берегу различалось движение — строили жилой район, новый, и космопорт. А еще дальше начинались рощи, к которым вела дорога.
— Нам туда? — кивнула Светлана. — Выглядит симпатично.
— Судя по проспектам — туда, — Игорь поправил на плече сумку. — Пошли транспорт искать. Я заранее не заказывал, чтобы было романтичнее.
У съезда с площади стоял памятник Силантьеву — знаменитый геолог и основатель города, опираясь на молоток и широко расставив ноги, не сводил глаз под пробковым шлемом с соляных полей, которые он открыл, начал разрабатывать и на которых погиб семь лет назад.
Новый Минск носил на себе прочный отпечаток промышленного города — иного, чем города Севера, непривычного. Даже характерная наглядная агитация имела промышленный характер.
Они как раз проходили мимо редакции местной газеты, когда рядом мягко притормозил «полоз». Высунувшийся из опустившегося окна пожилой мужчина в легкой куртке спросил:
— Северяне? Садитесь, если в парковый комплекс.
Он говорил иначе, чем на Севере. Те места заселяли в основном забайкальцы и переселенцы с Балкан. А здешние районы — обитатели Русской Равнины, к каким явно относился и водитель.
Светлана и Игорь вместе с сумкой поместились на заднем сиденье, и «полоз» тронулся с места, быстро набрав скорость.
— Свадебное путешествие? — поинтересовался водитель.
— Почти, — откликнулся Игорь и получил тычок под ребра от Светланы. — Отдыхаем.
— Гражданская служба? — определил водитель. — Понимаю, сам был… На севере, небось, еще холодновато?
— Да так, — ответил Игорь.
— А у нас всегда одно… Но привыкаешь, даже затягивает. Я ведь сюда с самим Силантьевым добрался. Вообще-то я на пенсии давно, а вот бросить работать не выходит. Консультирую на комбинате. Посмотришь — странно даже. Кажется, недавно пустое место было. А сейчас надо же — город! — он произнес это с насмешливым уважением. — Шесть тысяч человек… И я — шесть тысяч первый.
— А вы живете в городе? — полюбопытствовала Светлана.
— Да нет, здесь же, в парковом комплексе. В пансионате, — охотно пояснил водитель и засмеялся: — У меня ведь своего дома вроде как и нет. Где только не был — а последние десять лет — нет, больше — тут. Ну и решил осесть. Прикипел. Что ни говори, а я эти места своими руками создавал.
Машина проскочила по эстакаде над медленно текущим каналом, перекрытым мощными створами. Пошли рощи, среди которых тут и там стояли дома — белые, с большими окнами и верандами, коттеджи, совсем не похожие на хуто ра Севера, а рядом с ними — П-образные двухэтажки.
— У вас номер заказан? — поинтересовался водитель. — Мне направо.
— Спасибо, — Игорь подхватил сумку, — мы тут сами дойдем.
— Спасибо, — в свою очередь поблагодарила Светлана и, опершись на руку Игоря, вылезла из машины.
Они осматривались, держа друг друга за руку, одетые практически одинаково: во все белое — широкополые шляпы с кисеей, легкие рубашки, спортивные туфли, только на Игоре были лёгкие джинсики, а на Светлане — короткая плиссированная юбка.
— Тихо, спокойно, — сказала девушка и вздохнула: — Вон туда — это, наверное, к океану?.. У нас третий домик.
— Вон указатель, — Игорь поудобнее повесил сумку и решительно зашагал к умиляющему своей классичностью столбу с табличками…
…Домик был однокомнатный, но с большей закрытой верандой, выходившей на океан, полностью подключенный и идеально чистый — автомат приятным голосов поприветствовал гостей, поинтересовался, на какой язык настроить дальнейшее общение и сообщил, что аппаратура приняла новых хозяев.
— Очень симпатично, — признала Светлане, снимая шляпу и встряхивая головой так, что рассыпались и засияли ее волосы.
— Очень, — подтвердил Игорь, имея в виду совсем другое. И вдруг заметил, что и Светлана смотрит на него: неотрывно и жалобно. — Ты что, Свет?
— Так, — Светлана вздохнула и призналась: — Я вдруг подумала: а что если ты меня разлюбишь?
— Я? Игорь тоже снял шляпу. — Я до сих пор не могу понять, за что… чем я заслужил… Я боюсь, что ТЫ меня разлюбишь. Я все эти месяцы боялся, что ты забудешь… — он чуть наморщил нос и почти весело признался: — Я тогда сразу умру, Свет. Сразу. Тут же.
* * * ИНТЕРЛЮДИЯ: КТО Я БЕЗ ТЕБЯ?[58] Легче облака и нежней Спит в ладони моей твоя — И эту ночь ты не торопи… Я не стою любви твоей, И прошу тебя снова я — Прошу тебя: лишь не разлюби! Ты единственный луч во тьме В этом мире, что так жесток, И я шепчу лишь: "Не разлюби!" Словно узник я, что в тюрьме Нежный вырастить смог цветок — Забыв его — ты не погуби! Вдруг Глянешь, не любя, Скажешь, не любя: "Это — насовсем…" Но Кто я без тебя?! Что я без тебя?! Что я — и зачем?! Зачем?.. * * *Адамант светил узким алым серпом, но тем ярче казались звезды. Всё остекление на веранде было поднято, два пляжных топчана, подтащенных к краю, сдвинуты вплотную и небрежно накрыты простыней.