— Ты экзамены сдай, — ответил Игорь, — неделя осталась.
— Сдам, — отмахнулся Борька. — Ну, как чувствуешь себя в роли национального героя?
— Ошарашенно, — честно признался Игорь.
— Понятно, — кивнул Борька. И спросил: — Значит, скоро улетаешь?
— Дней через десять, — Игорь вновь уставился на Полызмей. — Кончается мой год здесь.
— Работу-то дописал?
— Дописал….
— А знаешь, — вдруг оказал Борька, — я тебе завидую. Ты улетишь отсюда и побываешь еще на многих планетах. Не как гость, не как турист, а… а вот так, везде — как свой, как дома. А мы — мы останемся на Сумерле.
— Борька-Борька… — Игорь странно посмотрел на друга. — Да ведь это же счастье, ты понимаешь — счастье, если тебе есть, где остаться. Не "как дома", а просто — «дома»! Понимаешь, — и он, развернувшись к Борьке, взял его за плечи и слегка встряхнул, — ведь главное-то, что я… да нет, не то, что я получил тут награды, не то… — он сбился, покрутил головой и начал снова: — Понимаешь, главное — что я тут сделал. Мир вашему дому, Борис Утесов. Мир вашему дому.
— Мир вашему дому, — повторил Борька. — Черт побери…
Он замолчал.
Полызмей опустился за деревья, и их верхушки превратились в черный гребень на фоле алого зарева.
11.
В комнатах номера стояла тишина. Светлана неслышно возилась в спальне, вжикала по временам «молниями». Она понимала состояние Игоря, который шатался по комнатам молча, поглядывая в окна да то и дело легонько касаясь ладонью стен, мебели, аппаратуры.
В районе школы все светилось и играло огнями. Там, наверное, собралась вся станица — выпускной бал не шутка! Вот струя пламени, ударившись в небо, свилась в славянскую вязь: "Ура выпуску 203-го!!!" Потом один из восклицательных знаков превратился в вопрос, и до ушей Игоря донесся взрыв хохота.
Он перевел взгляд на зубчатую стену леса. Когда он приехал сюда — этот лес был границей колонии. А сейчас там поселения до самых Зубастых Гор. Которые он назвал Зубастыми…
Может, быть, во всех местах, в которых мы бываем, мы оставляем частичку себя? И когда таких мест становится много — человек тратит себя всего… и умирает.
Но, выходит, смерть нам только кажется. Как человек может умереть, если частички его рассеяны по всей Галактике и продолжают жить в том, что он еделал? 3начит, важно не сколько прожито, а сколько сделано…
Но все-таки больно отрывать кусочки от себя. Если прирос — очень больно.
А ребята и девчонки, с которыми он тут познакомился и подружился, забудут его. Ну… не забудут. Просто перестанут думать о нем, как о чем-то необходимом.
— Грустно? — Светлана обняла Игоря за плечи и склонила голову к его виску. — Тебя тут любят… Может, мы зря туда не пошли?
— Не зря, — Игорь коснулся ее волос. — Не хочу, чтобы просили остаться. Не люблю, когда просят о том, что я сделать не в силах.
— Позировать, например.
Игорь усмехнулся. Вчера в новостях из Прибоя показывали открытие памятника ему самому — памятник намеревались установить в намечающейся столице одной из новых губерний. Он сперва разозлился — его согласия никто не спросил. А потом махнул рукой, подумав, что, как ни крути, а он теперь — часть истории.
— Ой, вызов! — Светлана молнией метнулась к аппарату: — Да. Хорошо, спасибо… Игорь, «джет» подали.
— Да, — Игорь оттолкнулся от окна и закрыл его. — Все, пошли. Аппаратуру выключи, Свет.
— Погоди, еще вызов…
— Выключи, — досадливо сказал Игорь, — и пошли скорее.
— Но…
— Свет, — Игорь щелкнул клавишей, — неужели не дошло? Это меня ищут… Свет, скорее давай… — он не договорил, а хотел сказать: "А то останусь!"
— Пошли, — Светлана подхватила свою сумку, Игорь вскинул на плечо рюкзак похлопал по поясу и карманам. — Ничего не забыл?
— Нет, ничего, — Игорь взял со стола пластинки ключей, еще раз быстро обошел комнаты. — Ничего, — повторил он…
…Внизу было пусто, дверь открыта. Под портретом Димки лежали свежие цветы, на стойке — записка: "Я в школе." Игорь положил ключи рядом с запиской, помедлил и прищелкнул сверху червонец — последний от тех, что выдал год назад Дзюба.
Как бы отвечая на этот звук, щелкнул вызов на браслете-комбрасе — Игорь быстро его заблокировал и, выйдя наружу, сбежал по ступенькам…
…Вот тут он фехтовал с Драгановым…
— Полетим не в Прибой, а сразу в Озерный… — сказал он. — Горючего хватит, а в два ночи на Надежду летит английский «Джампер», транзит с какой-то их Луны. Сороковой, что ли…
— Как будто бежим, — задумчиво сказала Светлана. — По-моему, как-то нехорошо…