Пару раз вспоминались встречи в местной пивной, куда они частенько хаживали после очередного шабаша, где обсуждались будущие глобальные перемены. Особенно обострились чаяния перемен после закрытия винного отдела в центральном гастрономе, аккурат до приезда Великого Лунного Зайца. Правда, в то время Заяц был даже не зайцем, а зайчонком, но амбиции имел неимоверные и обещал направо-налево, панимашь, истребить, вырвать основы, утвердить, поощрить, растерзать, и всё остальное, что вашей душе угодно, лишь бы пошли за ним, родимым, хоть на край света.
Многие годы руководящей работы и неиссякаемой любви подельников по генеральной линии "Партии единого социального неравенства" залуженно дали ему хлеб насущный, включая такие мелочи, как осетринка, икорка красная, да чёрная, буженина, наливки, конъяки, колбасы копчёные, ананасы с рябчиками – словом, всё, что твоей душе угодно. Заслужил человек, чего там говорить. Однако, будучи по своей природе человеком огромной, можно сказать, феноменальной скромности, Иван Михалыч богатством своим не кичился и на показ не выставлял. Зато любил набираться пескариной мудрости и других тому же учил.
Стоит ли упоминать, что за это неоднократно был восхвален в газетах и оклеветан завистниками. Столь явная любовь и внимание простого народа не могли остаться без ответа и потому Иван Михалыч старался при всяком удобном случае ответить взаимностью. Где бы не случись митинг какой, али сборище людное, как он тут как тут: и сразу же скромная торжественная встреча, цветы, рукопожатия , небольшая пламенная речь, ответный рёв восторженной толпы… в общем, все как положено при развивающейся демократии. Порой, но не реже двух-трёх раз в неделю одна из местных многотиражек разражалась хвалебной статьёй, или мёдоточивым письмом некого верноподданого или интеллигентика, в котором они выражали свою любовь и клялись в верности проводимого им курса. Не забывали и о критике –чуткой и доброжелательной, совсем не похожей на безобразные, полные желчи и яда выпады.
Не раз и не два благодарил Иван Михалыч потусторонние и всесторонние силы за то, что в бурное и столь необходимое некоторым лицам время, не стоял в сторонке, что он первым в околотке поддержал борьбу с привелегиями, недостойными для истинного слуги народа и пересел с обкомовской "Волги" на демократичный "Мерседес". Столь смелый шаг вызвал в обществе огромный резонанс, Иван Михалыча тут же окрестили "зерцалом чести и бескорыстия". Данный титул Иван Михалычу пришёлся по вкусу, хотя виду и не показал, дабы не вызывать всяческих кривотолков, каковые порой случаются и в наше время, а в то тем более. Но при нужных люждях якобы ненароком обмолвился, что сей титул лучше подходит самому лунному Зайцу. З а что был допущен к целованию барской руки с последужщим повышением и возвышением.
Когда же наступил долгожданный день скидывания цепей тирании и тоталитаризма м стало модным клеймить красно-коричневых, заливаться горючими слезами над останками зверски замученных Романовых, Иван Михалыч со товарищи стал под шумок прибирать к рукам всё, что находилось в пределах досягаемости. Подобно своеим кумирам, включая и Великого Рыжего, он восклицал: "Приватизация, полная ваучеризация нашей страны и её дебилизация – есть залог процветания и успеха!" И ведь он, как оказалось, был прав. Когда бешеные процессы инфляции съели за короткий миг все накопления россиян, а Лунный Заяц изъявил желание лечь на рельсы, дабы таким методом устрашения остановить обнищание народа, обалдевший от постоянного изумления народ покорно последовал в предназначенное ему стойло, где и пребывал поныне.
Мало-помалу прошлое стало забываться и всё реже напоминало о себе. так что выглядывая из окна своего любимого "600-го" он брезгливо морщился при виде людей, плохо одетых и чего-то требующих. по его глубокому убеждению, они абсолютно не понимали прогрессивности и важности происшедших перемен, а значит и не имели никакого права возмущаться. "Не может быть так, что всем сразу хорошо, кому-то должно быть и плохо", оправдывался он и давал знак водителю прибавить скорость. А однажды, перебирая свои вещи, он обнаружил в заднем кармане брюк напоминание о прежнем – замызганный и потрёпанный партбилет. После чего организовал его торжественное сожжение данного свидетельства поползновений красно-коричневых на ценности свободного образа жизни. Стоит ли упоминать, какой восторг это вызвало в сердцах простых граждан? От чувства собственной значимости голова слегка кружилась, и он постепенно стал задумываться о сенаторской тоге.
В результате всего вышеописанного, жил-поживал себе Иван Михалыч, ни в чём себе не отказывая, в ус не дул, попивал мёд-пиво под икру с разносолами, как вдруг, откуда не возьмись, появился чёрт. Представьте себе – чёрт ! Самый настоящий, со всеми присущими ему атрибутами – рогами, копытами и хвостом. Из самых последних приобретений, вносивших некий диссонанс в классический образ врага душ человеческих, были длиннополый сюртук, да пенсне на длинном горбатом носу. Всё вместе придавало незваному гостю вид пропившегося прощелыги-банкира, заехавшего к соседу похмелиться с утра. Кстати, именно так Иван Михалыч по первости и подумал, даже поразмыслил немного – чего это ради вдруг банкиры начли шляться с раннего утра к нему в спальню? – как вдруг, безо всяких прелюдий чёрт отвесил ему довольно увесистую плюху. От такой неслыханной наглости и беспардонности у него чуть даже инфаркт не случился, но второй шлепок, пожалуй, слегка посильнее, мгновенно привёл его в чувство. Естественно, Иван Михалыч очень искренне и глубоко обиделся – представьте себе сами, что в вашу квартиру с утра заявляется чёрт и ничтоже сумняшеся хлещет вас по щекам. Тут любого проняло бы, факт. Обида распирала всё его достоинство и он собрался было рявкнуть на непрошенного гостя, как вдруг в горле неприятно запершило и вместо грозного рыка вырвалось какое-то сипение. А чёрт тем временем сидел в кресле, развалившись совершенно по-хозяйски и нагло, в упор разглядывал Иван Михалыча. Выждав небольшую паузу чёрт ухмыльнулся и с гаденькой ехидцей в дрожащем голосе осведомился:
-А не довольно ли нам, почтеннейший Иван Михалыч, в гляделки играть? С добрым, так сказать, утром Вас, с пробужденьицем. Как спалось-почивалось, кошмары не тревожили? Не приснилось ли чего? А может, желаете сигарку с утра пораньше? – тут откуда ни возьмись, в руке у чёрта появилась самая настоящая сигара, которую он немедленно засунул себе в пасть и раскурил, с явным удовольствием пуская клубы дыма в лицо хозяина.
-Э-э…м-м-м…-залепетал в ответ Иван Михалыч, с перепугу вдруг вообразивший, что после вчерашнего у него началась самая настоящая белая горячка.
-Ай-яй-яй,- укоризненно закачал головой чёрт, и в голосе его зазвучало сострадание, которое, однако, нисколько не обмануло Иван Михалыча, всем своим нутром почуявшим крупные неприятности.
-Ай-яй-яй, - ещё раз повторил чёрт, но теперь в его голосе не было и намёка на жалость, скорее наоборот. - Ну как же можно, батенька, в столь почтенном возрасте баловаться горячительными напитками, да еще в таких количествах их употреблять? Так и до греха недалеко, хе-хе. Поди головушка бо-бо, водочки просит, а? Не желаете ли подлечиться?
Иван Михалыч, совершенно оторопевший, глядел на чёрта и не мог выговорить ни единого слова. Но головой в ответ всё же кивнул – что ни говори, а в голове после вчерашнего действительно было нехорошо. Так что рюмка-другая совсем не помешали бы. Чёрт поколдовал пальцами, что-то пробормотал, и в воздухе медленно стала материализовываться внушительного вида бутыль, оклеенная всевозможными этикетками и акцизными марками. Водка аппетитно булькала и призывно переливалась в гранёном сосуде и выглядела столь соблазнительно, что, не смотря на абсурдность ситуации, у Ивана Михалыча немедленно потекли слюнки, а руки задрожали, как у самого горчайшего пьяницы.
-Похвально, - одобрительно загудел чёрт, словно прочитав его мысли, разлил водку в невесть откуда появившиеся стаканы и приподнял свой, предлагая выпить.