Сергей счел нужным добавить, что роль дичи не к лицу настоящим джентльменам, а потому он, кк истинный кабальеро, присоединяется к предыдущему оратору.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Андрей не спеша приподнялся, и вышел в коридор. А Сергей безмятежно курил, развалившись в кресле. Вскоре послышался голос Наталии, а затем и она сама появилась на пороге комнаты.
-Ну и накурили же вы, - недовольно сказала она. -И как только вы можете курить эту гадость?
-Ну, предположим, и не гадость, - возразил Сергей. -И к тому же не все накурились, а только некоторые. Спешу тебя порадовать тем, что твой благоверный не курит.
-Ну хоть что-то хорошее в нем есть.
-Ну, я бы так не сужал область моих достоинств, и не расширял бы поле недостатков, - проворчал Андрей, и предложил перебазироваться на кухню, поскольку обсуждение дальнейшей диспозиции совершенно немыслимо без поддержания жизненного тонуса организма. А поддержка сего тонуса как раз дожидается всю честную компанию. Противоречить или возражать никто не стал и без промедления перешли на запасные позиции, где вся троица отдала честь прекрасному ужину.
После ужина Наталия рассказала, что сходила к одному из знакомых, который как раз занимается освещением визитов различных высоко-поставленных лиц, у которого она получила временный допуск на посещение деревенского хозяйства имени Чубайса. Андрей с Сергеем уже привыкли к вывихам здешнего мира, потому имя Чубайса, данное неведомому колхозу, не вызвало у них никакого удивления, разве что где-то глубоко мелькнула мысль: "Чубайс и сельское хозяйство? Такой же нонсенс, как молоко с огурцами и селедкой." Сергей только заметил вскольз, что если вдруг впоследствии он обнаружит какое-нибудь охотничье хозяйство имени Бурбулиса, то нисколько не удивится. Наталья на это заметила, что имя вышеозначенного деятеля действительно существует на ландкартах странгы, а именно, в его честь назван старейший ликеро-водочный завод Ельцинбурга. Оба друга только расхохотались в ответ на эту новость и спокойно продолжили ужинать.
После ужина все трое снова перешли в большую комнату, где Наталия дала подробный инструктаж, как себя вести на торжественном приеме, какие вопросы задавать, как восторгаться и как умиляться, впрочем, как она заметила при этом, "рожи ваши настолько лицедейские, что этому учить и не надо," что вызвало бурный восторг у обоих друзей. Напоследок Наталия предупредила, что им обоим следует непременно приобрести комплект одежды для официальных визитов. Смокинг или фрак был бы наилучшим решением.
-Ты шутишь? - недоуменно спросил Андрей. -Смокинг в деревню? Это в высшей степени оригинально. Ты еще скажи, что на комбайнере тоже непременно фрак, а картошку копать только в костюмах допускают.
-Вот-вот, - поддакнул Сергей.
-Э, да вы, похоже, так и не поняли, куда поедете завтра. Это вам не какое-нибудь Гадюкино или Простоквашино. Это, ребята, настоящее волшебное царство. Сама я там не была, Но Сережка мне рассказывал.
-Не было такого, - возмутился Сергей. -Не я это был. Андрюха, точно тебе говорю - не я.
-Сам знаю. Мало ли в этом городе донов Педров?
-Начали опять, - беззлобно пожурила друзей Наталия. -А к завтрашнему дню надо подготовиться.
И с этими словами она вытащила из сумочки лист бумаги и передала его Андрею. На листке бумаги были выписаны магазины одежды, телефоны такси, и адрес волшебного царства, где, по словам Наталии, соизволит завтра быть приснопамятный губернатор. Также были указаны приблизительные цены поездок и костюмов, дабы наших друзей не раздели до нитки. Сергей же дополнительно получил закатанное в пластик временное удостоверение, по которому его должны были беспрепятственно пропустить. Ну а для антуража Наталия еще посоветовала прикупить фотоаппарат и диктофон. Адреса, где и что купить она тоже записала.
-Ну, орлы, готовы к завтрашнему испытанию? -Да фига ли там, не в первый раз такие мероприятия у нас, - с уверенностью бывалового аристократа сказал Сергей.
-Тогда я пошла.
-А разве ты не останешься со мной? - тихо спросил Андрей.
-Сегодня нет. Ты же знаешь, что у меня еще и дети есть. Негоже бросать их каждую ночь. Ты меня понимаешь?
-Конечно, но все-таки...
-Не надо слов, завтра вечером увидимся. Хорошо?
И с этими словами Наталия пошла к выходу. Андрей проводил ее до дверей, где они еще минут пять прощались. Затем он вернулся в комнату и погрозил кулаком Сергею:
-Даже думать не моги! -А мне думать не положено. - ехидно, но при этом добродушно, ответил Сергей
Андрей покачал головой, но ничего не сказал. Он подошел к книжному шкафу и провел рукой по корешкам книг. Затем, изучив названия книг, он выбрал одну, под названием "Борисиада." Автором, к его нешуточному изумлению, оказался некий Гомер, живший, по самым скромным подсчетам, не менее трех тысяч лет назад. Но именно его имя стояло под названием книги, на обложке которой был изображен Ельцин, в русской рубахе, подпоясанной шелковым кушаком.
-Весьма интересно, что же такого мог написать Гомер в те времена о нашем Бореньке. И как он вообще мог его знать, а? Не иначе, экстрасенс.
После чего Андрей открыл книгу и начал читать. С первых же строк повествование его захватило, да и как было не заинтересоваться, ежели самые первые строки гласили:
Гнев, Госдума, воспой у Бориса, Николаева сына,
Грозный, который россияянам тысячи бедствий соделал:
Многие души могучие славянских героев низринул
В мрачный рынок, и самих распростер их в корысть плотоядным...
Насколько мог судить Андрей, книга, да простят нам боги тавтологию, обещала быть многообещающей...
Глава двенадцатая. Эх, пейзаны, нам ли жить в печали?
А в это время в губернаторском дворце развертывалось подготовка к очередному действию под незатейливым названием "выезд в люди". Обычно это мероприятие широко освещалось в прессе, журналисты вываливали тонны виртуозной словесной шелухи, несшей от силы пару миллиграмм достоверной информации; на заводах, больницах и прочих учреждениях формировались бригады особого назначения для выражения воодушевления и искреннего восторга, участникам которых выплачивалось соответственно по децибелам и количеству воплей. Сегодняшнее камлание также не выбивалось из общей колеи, и потому Борис Эдуардович нисколько не волновался, сумеют ли его приближенные организовать все как надо. Оттого, пребывая в состоянии перманентного умиления, он, раскрыв пасть умудренного аппаратной жизни чиновника, сладко зевнул, после чего лениво протянул:
-А что, Манечка, не махнуть ли нам куда-нибудь развеяться?
Нужно признать, что в сей день Борис Эдуардович был в настроении не просто в благодушном, душа стремилась ввысь, и потому ему хотелось от всей души сделать ближнему что-нибудь хорошее. Из всех ближних на данный исторический момент в наличии имелась только Манечка, в миру Мария Николаевна, когда-то бывшая "в употреблении" и носившая гордый позывной Машка, а теперь ставшая очередной пассией местного воеводы, или, как теперь стало модно прозываться – губернатора. Борис Эдуардович о прошлом Машки был наслышан, но нисколечко не возражал, ибо не только людишки подлого рода имели честь ознакомиться с постельными талантами его подружки, но и многие личности высоких рангов, что давало гауляйтеру местного розлива возможность держать некоторых слишком резвых чиновников на коротком поводке. Манечка же, со своей стороны, искусно пользовалась своим положением, не зарывалась, и, можно признать, вела себя довольно прилично для дамы ее происхождения и прошлого, даже если принять во внимание тот факт, что время от времени, она делала уже вышеупомянутым слишком ретивым чиновникам визиты, после которых её банковский счет приятно возрастал на энную сумму. Каким же путем ей удавалось этого добиться – история умалчивает, а потому и мы не будем делать скоропалительных выводов..