— Я не могу! — взвыл я, чувствуя, как будто какая-то колдовская цепь, сковывавшая мое сознание, порвалась, с треском лопнула.
— Тогда тебе придется умереть! — нечеловеческим голосом рыкнула княжна.
— Бей его, доча! — поддержал князь.
Они разом всадили в мою сторону по разряду молнии. Пахнуло озоном, и я отскочил, каким-то чудом не попав под них. Тогда в меня полетело, как я его окрестил, заклятие Ледяной Стрелы, файербол и водяное копье. Потом — земляной голем, потом — стая хищных нетопырей, потом — какое-то некромантское заклятие… я чудом успевал уворачиваться. Все деревья в саду вскоре были сожжены.
Через несколько минут меня оттеснили к стене и приготовились добить… я с отчаянием бросил взгляд в сторону замороженных друзей. Волк скулил сквозь лед, Вася, не теряя времени даром, указала мне взглядом на торчащий из сумы красный пузырек. Я, поняв намек, поднырнул под руками у колдовской семейки и, достав пузырек, откупорил его. Вася глазами сделала знак: "Выпей!" Я выпил. Внутренности обожгло, но зато теперь я почувствовал, что могу отвечать колдунам на их магические выпады тем же. Моему сознанию оставалось лишь одно: выбирать чары. И вот тут-то я возблагодарил себя за то, что не просиживал штаны за вырезанием по дереву, как Демьянко, а резался в компьютерные игры вроде "Diablo" и "Sacred: Князь Тьмы". Ибо, похоже, сейчас именно с таким князем я и сражался. Хотя четко понимал, что до Кощея Владимиру далеко.
Однако действие зелья быстро кончилось, и меня снова оттеснили к стене. Я уже приготовился геройски умереть за друзей и Родину, как вдруг в небе послышался стрекочущий звук, и голос, усиленный громкоговорителем, возвестил:
— Агент Иван! Как слышите? Берите напарников, сейчас мы спустим вам лестницу!
Я поднял глаза наверх. Над нами вращал винтом допотопный лётный агрегат — геликоптер. Прямо мне на голову свалилась веревочная лестница, как только вертолет опустился достаточно низко. Колдуны испуганно отскочили. Я, пользуясь их замешательством, бросился к Волку и Василисе, быстро выхватил из сумы горелку и наспех растопил лед. Все в ледяных крошках, дрожащие от холода, друзья полезли вверх по лестнице; выждав немного, я полез вслед за ними. Геликоптер начал подниматься. Мы уже почти скрылись за облаками, когда Анабелла послала вслед свой прощальный привет нам: раскаленный до температуры плазмы, в лестницу прямо за моей спиной вонзился фаербол. Я принялся нервно поторапливать Волка и царевну: жить-то хочется. Подошвы уже обжигало, когда мы, наконец, доползли до кабины. Пришлось обрубить за собой лестницу, чтобы огонь не пробрался в салон.
Волк потеснился, места не хватало, и на оставшееся рядом с пилотом сиденье приземлился я, вопреки возмущенному ворчанию Премудрой усадив ее к себе на колени. Усевшись, я тут же обернулся к пилоту. И узнал в нем боярина Родиона Валерьевича Тараканова, с которым подружился в тереме царя Гороха. Родион Тараканов был достаточно молод для думского боярина в общепринятом представлении этого слова. Он был всего на шесть лет старше меня и выглядел достаточно модным парнем в спортивном костюме.
— Здорово, Родион! Где ты откопал эту колымагу? — поинтересовался я.
— Где-где, в музее авиации! — буркнул он сквозь шум винта; я запоздало додумался захлопнуть дверь.
— А как ты узнал, что мы в беде?
— Легко. Мне поручил царь спасти вас.
— А он откуда знает? — вытаращилась царевна, вцепившись в мою шею (из-за боязни летать, как пояснила она).
— Он… Его Величество после вашего телефонного разговора полез искать в Интернете информацию о Анабелле Владимировне и князе Владимире. И знаете, что обнаружил?
— Ну?
— Анабелла и Владимир — это Анна Белла де Люсьен и Вольдемар де Люсьен, граф и его дочь, которые десять лет назад эмигрировали в Тридевятое царство и прославились там как Король Молний и Нью-Йоркская Ведьма. А ведьм в Тридевятом оч-чень-таки уважают…
— Уважают?! — скривились мы втроем. Да что же это за царство такое, коли там ведьм почитают?!
— Да-да, уважают! Кино про них снимают… так вот, и эти двое нанялись на службу к Кощею. Так что хорошо, что я вас вовремя спас.
— Ну еще бы! — вполголоса сказал Серый Волк, усмехнувшись.
— Батюшка не знает, что я… ну, тут? — обеспокоенно поинтересовалась у Тараканова Василиса.
— Нет, — отмахнулся тот.
— Вот и хорошо. Не говорите ему.
Вдруг мы приземлились на дороге к Чертову лесу.
— Ну все, тут мне придется вас высадить, — огорченно вымолвил Родион Валерьевич. — Дальше везти не могу.
— Почему?
— Экологи прибьют. Я ж тут топливо расходую. Да и пора мне, царю отчеты предоставлять, дела государственные вести…
Он распахнул перед нами дверь. Мы взяли наши вещи, сошли. Вежливо попрощавшись с нами, Тараканов захлопнул дверь, и геликоптер, обдав нас волной воздуха, взмыл в небо.
Я еще какое-то время махал вертолету рукой, а потом мы в чистом поле устроили привал — сил куда-то идти не было никаких. Волк встряхнулся, освободился от остатков ледяной крошки — и ему хорошо, шуба-то при нем. А вот вымокшая до нитки Василиса вся дрожала и клацала зубами, как ходячий скелет. Я подумал и накинул на нее покрывало. Потом еще подумал и, так как часть Васиного личного снаряжения осталась в "княжеском" саду, дал Василисе свою запасную рубаху, оказавшуюся ей до колен. Она, быстро сбегав в кусты и переодевшись, вернулась и зарылась с головой в спальник. Давно наступила ночь. Я снова подумал (прямо на меня не похоже — так много думать!) и тоже залез в свой спальник. Волк улегся между нами, согревая обоих, и так мы и заснули, измотанные за последние несколько суток.
Наутро, славу Богу, никаких приключений нас не ожидало, а ожидал вкусный завтрак, приготовленный Прекрасной, пока мы с Волком дрыхли без задних ног. Позавтракав, устроили совет. До Чертова леса оставалось около пяти километров; между нами и лесом лежала еще деревня и заброшенные торфяники. Вообще-то ни я, ни Василиса не хотели срезать путь по этой траектории; но Волк заявил:
— Чего-то не нравится мне ни слева, ни справа от торфяников: слева болото, и я там не пойду ни за какие коврижки, а справа располагается военная база, где… хм, как бы не больно хочется идти.
И мы решили срезать путь. Причем в роль Ивана Сусанина выбрали его тезку, то бишь меня. Сами понимаете, что проводник из меня никудышный. Но до деревни дошли более-менее нормально, только потеряли запасную одежду (о чем царевна сильно сокрушалась: ей пришлось остаться в мужских портах и рубахе).
В деревне явно намечалось какое-то гуляние: народ сновал туда-сюда, все были в праздничных одеждах. Надумав разузнать, что будет, Василиса изловила одного из пробегавших мимо мужичков:
— Эй, любезный! У вас тут что, праздник какой?
Мужик, вытаращив на Прекрасную глаза, тихо ответствовал:
— Свадьбу играть будем.
— Чью?
— Да дочери мельниковой, Прасковьи, со столичным парнем. А вы кто будете? Никак сама царевна? Да исчо и в мужицком платье?!
Вася заметно смутилась и покраснела до корней волос. Мужик понял, что сморозил глупость, и тут же попытался исправить свою ошибку:
— А ить, значит, правду бачут, будто царевна Василиса краше всех…
Премудрая успокоилась. Я чисто из любопытства поинтересовался:
— А жениха-то как звать?
— Да Иваном.
Ох, тезок у меня развелось!
— И где ж жених ваш?
— Да не мой, господин хороший, а Прасковьи!
— Ну хорошо, Прасковьи?
— Да вот третий день ждем.
— Откуда? — не понял я.
— Как откуда? Та со столицы ж.
— А он что же, еще не приехал?
— Таки мы ж и в глаза его не видели.
Я так и встал столбом. Где это в наше время видано — за незнакомца девиц выдавать?! Оглянулся я, смотрю — уже стол собрали праздничный, яствами полон.
— А что это у вас стол такой маленький? — спросил я, но мужика уже и след простыл. Я пожал плечами и обернулся к спутникам.
— Ну, и что скажете?
— Кое-что нецензурное, — процедила Вася.