Проснулся я поздно, часов в одиннадцать. Волк громко возмутился этим, но я резонно заметил, что сражался и мучился в эту ночь гораздо больше. Поэтому мы быстро помирились — и снова в путь, уже в ускоренном темпе: я рассказал Волку свои соображения насчет жилища. Он, правда, предположил, что там может быть домик лесника или, на худой конец, хутор. Но я захотел посмотреть лично. "Знаем мы ваши "лично": сунешься, глядишь, уже влип", — недовольно проворчал Серый Волк, несмотря на то, что именно он затащил меня в дом Покрышкина; но все же пошел.
Путь занял еще полдня. Часам к шести вечера Волк и я выбрели к какому-то селу. Ну, что я говорил? Я достал карту Сказочной Руси и развернул ее. После получасового ползанья пальцем и лапой по карте и яростных споров мы сошлись во мнении, что это село Нижние Подпокрыши. Путем логических рассуждений и доводов я пришел к выводу, что, раз по данным карты в селе проживает около тысячи человек, значит, в Подпокрышах где-то должен иметься трактир, причем не один. Мой Серый друг охотно согласился со мной в том, что нам просто необходимо подкрепиться: пока мы шлялись по лесу, мы оба зверски проголодались. Деньги у меня, разумеется, были, и немаленькие, но в лесу они ничем помочь не могли. Зато теперь на два золотых рубля в любом местном трактире можно наесться до отвала так, что потом из-за стола придется выезжать на чьих-нибудь сердобольных руках.
В общем, порешили на том, что надо найти какое-нибудь заведение, в котором можно поесть. Трактир "Леший и три брата" попался нам на глаза почти сразу. Еще больше нас порадовало то, что он был практически пуст. Волк взобрался на стул возле ближайшего свободного столика и взглядом предложил мне следовать его примеру. Я тоже сел и принялся ждать, пока нас окликнет трактирщик. Он этого делать не стал, зато подослал мальчишку-помощника. Я быстро заказал у него две тарелки щей, да понаваристей, четыре порции жареной говядины и горшок пшенной каши. Мальчишка умчался, а мы продолжили разговор — обсуждали Покрышкину Кладезь.
Скоро я услышал, как третий стул возле нашего столика отъезжает. Подняв взгляд, я увидел, как рядом со мной на стул устраивается ладный сельский мужичонка с усами и в косоворотке.
— Здравия желаю, господин хороший, — в усы улыбнулся он. — Вижу, вы в нашем селе гость?
— Д-да, — неуверенно протянул я.
— О чем знать желаете? Куда направляетесь?
— Да так… — я замялся. Ну не рассказывать же ему, куда мы идем! — Гуляю по краю родному.
— Похвально, — хохотнул он. — Эй, Мишка, давай сюда три кружки "Солодова"! — обратился мужичонка к мальчишке, который как раз принес нам наш заказ. — Угощаю гостя!
— А что это я все о себе да о себе, — попытался выкрутиться я. — Давайте лучше о вас поговорим. Как у вас дела?
— А какие могут быть дела у старосты, — вздохнул он. — Вот, давеча заказ подал, мол, дороги асфальтом мостить надо, а этот, собака блохастая, и говорит, значит: "Ты три тыщи золотыми дашь, тады и делать будем". А я ему взял лист, да, эта, тыкаю: "Вишь, ты, ты обязан одну тыщу брать, на тебе иначе эта, уголованная ответственность лежит". А он, ух, ворона ощипанная, отвечает, мол, ты спопервоначалу говорить грамошно научись, а потом мне в нос статью тыкай.
Говор старосты показался каким-то фальшивым, но я не подал виду.
— И что? — вежливо поддержал я разговор. — Чем все кончилось?
— Чем-чем, — староста раздраженно отхлебнул из принесенной Мишкой кружки. — Восстанием, от.
— Как это?
— Да приказал я налог собрать, по три золотых с каждого. А у нас-то как, народ-то бедный… а я ведь о прошлом месяце с них по пол-золотых собрал, трубы чинить, значится. Дык они похватали вилы да топоры и сразу крайнего нашли. А что я? Я же как лучше хотел… Да вот еще третьего дня жена, Марфушка, двойню родила. Понесли их крестить, а поп-то и говорит — будет твой сын богатый, а твоя дочь в пятнадцать утопится. Ну, мы сразу, как да что, побежали к бабке-угадке. А она наоборот грит, мол, сын в пятнадцать утопится, а дочь за царевича заморского замуж выйдет. Не знаем, чему и верить…