— Да-а-а... — сдался я. — ...И откуда же такой... супер-Зот?
— Москва, старик! — в упоении проговорил Сашок. — ...Кстати — неприятности у него сейчас, — сморщился Сашок, — с машины началось, якобы машину не там поставил. Ну — Зот в амбицию — когда он прав, не отступит! Теперь такое раскрутилось!
— Неужели он с ГАИ сладить не может?
— Да при чем здесь ГАИ! — отмахнулся Сашок.
Мы долго прочувствованно молчали.
— Рассказать вам, какой это человек? — проникновенно вдруг проговорил Сашок.
— Ну расскажи. А то мы давно что-то не слышали про него.
— Так слушайте! — пропуская мою иронию мимо, проговорил он. — Там... ну, в элегантнейшем том местечке, мы с ним теннисом занимались — ну для начала, как водится, в стенку стучали...
— Скромность, оказывается, тоже присуща им, — ввинтил Федя.
— И как мячик за стенку улетал — на автобазу, возвращался, естественно, весь в мазуте. Этакий белый ангел забегает туда — чумазые шофера вручают ему, естественно, кусок мазута, усмехаясь черными ртами. Зот терпел, терпел, потом говорит: «Ну ладно!» И пошел сам! Ждал я его — полчаса прошло, сорок минут. Забеспокоился, пошел туда. Гляжу — стоят трое шоферюг, беседуют о своих распредвалах — причем душевно так! «Куда же Зот делся?» — думаю я. И только по мячику в руке узнал его — один из трех! Ну и не стоит, думаю, говорить, что мячики возвращались после этого кипенно-белые...
— В ацетон их опускали! — встрял Федя.
— Ну ладно — где здесь телефон? — проговорил Сашок.
— Сейчас сделаем! — сказал я.
Александр ушел.
— Да-а-а... и давно у него это началось? — поглядев ему вслед, спросил я.
— Да уж с год! — проговорил Федя. — Да... прямо в душу нам плюнул!
— Да-а-а... с душой у нас хорошо... а вот с умом, видимо, плохо! — сказал я.
Вернулся ликующий Сашок — давно я не видел его таким счастливым.
— Все отлично! — заговорил он. — Перевернулось дело, на пользу ему... Ну был, естественно, звонок... Люблю Москву! — он вдруг стукнул по столу. — Всегда в ней клокочет что-то такое... незаметное, впрочем, для посторонних глаз! (Это относилось уже ко мне.) Ну — идете?
— А ты куда?
— К Зоту еду на дачу. Хочет немного отдохнуть.
— А ты ему зачем?
— А чтобы не лезли всякие! — проговорил Александр почти враждебно.
— Может, хоть дотуда довезешь? — попросил я. — Хоть места посмотреть, где такие люди живут!
— Но обратно отвезти не смогу!
— Ну конечно, конечно!
Мы мчались по Москве, среди светло-серых зданий до неба, по высоким мостам — все-таки я тоже люблю Москву...
— Зимой ездили с ним к цыганам, — пребывая в упоении, рассказывал Сашок. — Небольшой особнячок, живут родители и трое красавиц дочерей. Одна была — имя: Алмаза. Говорю ей: «Запиши телефон!» Она смеется: «Карандаша нет!» — «Во всем доме, — спрашиваю, — нет?» — «Во всем доме!» — «Ну запиши тогда чем-нибудь другим», — прошу. «Ладно!» — говорит. И записала алмазом на стекле! Через неделю приехали — морозец был — телефон мой, нацарапанный на стекле, морозцем посеребрен! «Люблю тебя, — Алмаза говорит, — телефон твой серебром вышила!» ...А Зот закрылся с двумя деятелями в комнате, и продымили там до утра!
Сашок чуть не врезался в грузовик — но не придал этому абсолютно никакого значения!
Потом мы с Федором ползали по огороду, в зарослях хрена, и разглядывали издалека домик, где скрылся наш друг.
— А я бы на месте этого Зота по-другому бы все тут сделал... простая изба... посередине — нетесаный стол, у стен — нетесаные скамейки.
— Нетесаный телевизор, в виде колоды...
— И несколько неотесанных друзей!
Потом, давясь от хохота, уже в темноте, мы по-пластунски ползли через огород, осуществляя операцию «Умывальник» — наливали в его умывальник коньяк — нам казалось это колоссально смешно, что у такого человека — даже в умывальнике коньяк!
— Постой! — с пустой уже бутылкой в руке вспомнил я. — А вдруг у него действительно диабет?.. Давай уж сами лучше выпьем тогда!
На бряканье из домика выскочил Сашок.
— Кто тут? — рявкнул он. Он подходил к нам медленно, явно боязливо. — A-а... это вы, оболтусы! — вздохнул с колоссальным облегчением. — Чего это вы тут? — Он принюхался. — Ну ладно, дайте мне — только быстро! — Он хлебнул из горсти коньяка.
— Может — завтра удастся увидеть твоего кумира? — взмолился я.
Сашок замотал головой:
— Завтра чуть свет... везу в глухую деревеньку его... грыжу заговаривать!