«Представляю, какой будет шок, если прийти сейчас — окровавленным и попросить хлеба!» — Виноградов усмехнулся, и с этой усмешки, видимо, и началась новая полоса его жизни.
На другой день он после работы долго ходил по городу, хотя болела нога: обломок колонны вдруг стал падать с тележки, и пришлось подставить ногу... но это неважно! Важно — как замечательно было все то, что он видел вокруг.
...Вот хлопнула дверца машины, и голуби, столпившиеся возле крошек, вдруг вздрогнули — все одновременно. Потом один голубь вдруг решительно пересек лужу и дальше шел, уже печатая мокрые крестики. Виноградов оглянулся — не видит ли этого кто-то еще? Но люди, сидевшие на скамейках, не смотрели на это, вернее, смотрели, но не понимали, насколько это важно и интересно!
Виноградов понял вдруг, что даже если он сблизится с К., тот не сможет сказать ему ничего более важного, чем: «Ходи! Смотри! Работай! Остальное устроится!»
Когда стемнело, Виноградов пошел в Публичную библиотеку: глаз его не насытился, хотелось смотреть еще — пусть даже то, что увидели до него старые мастера.
Взяв несколько альбомов, Виноградов пошел по рядам и вдруг увидел Сережу Кошеверова, монтажника-эрудита, — макушка его чуть торчала из-за исторических томов, заполнивших стол.
— Здорово... в вуз готовишься? — проговорил Виноградов.
— Да нет, — не совсем довольный тем, что его оторвали, ответил Сергей. — Перед свиданием с одной особой решил освежить в памяти некоторые даты.
— А когда свидание-то? — оглядывая стопу книг, поинтересовался Виноградов.
— Да уже пора! — со вздохом ответил Кошеверов.
— Давай, отнести помогу, — Виноградов поднял часть книг.
Они подошли к сдаче. Кошеверов пребывал в глубокой задумчивости.
— Стоп! — вдруг проговорил он. — Забыл, когда была битва при Фермопилах!
— Но, может быть... это неважно? — решился предположить Виноградов.
— Глупости-то не говори! — строго глянув на него, проговорил Кошеверов и понес книги обратно к столику.
«Молодец!» — почти с завистью подумал Виноградов.
Поздним вечером неожиданно позвонила Риммуля.
— Я вам звоню по поручению Тихона, — заговорила она. — Он признает, что вчера вспылил, и готов принести вам свои извинения. Короче, он хотел бы с вами встретиться.
«Да нет, «вспылил» — это немножко не то слово», — подумал Виноградов.
— А где вы находитесь-то? — спросил Виноградов (просто для того, чтобы хоть что-то сказать).
— У К., — сухо ответила Римма.
— У К.! — от горя Виноградов чуть не выронил трубку. — У К.!!
Неужели и его тоже захлестнуло море глупости?
Не может этого быть... Тогда — конец!
— А что вы там делаете-то? — после долгого молчания проговорил он.
— Так. Некоторые не совсем приятные функции, — отрывисто проговорила Римма.
— Что за функции-то — не пойму. Яснее говорите! — закричал Виноградов.
— Что может яснее-то быть? — усмехнувшись, сказала Римма. — Сорвался снова наш уважаемый мэтр!
— Не может быть!
— Приезжайте — убедитесь.
— Ага... можно, я приеду?! — закричал Виноградов.
— Пожалуйста! Адрес вы, надеюсь, знаете?
Виноградов поехал в сторону К.
Вообще он что-то не слышал, чтобы хоть один талантливый человек за всю историю человечества спился, но вдруг!..
Ему открыла скромно-торжествующая Римма, провела его в кухню. За круглым столом сидела хмельная группа: Шицкий, расстегнуто-нечесаный Макевнин и, к ужасу Виноградова, Сидоренков!
— Да-а... зопил старик! Зопил! — раскачиваясь, горько-радостно заговорил Макевнин. — Я его предупреждал!
Виноградов оглядел всю эту компанию, потом спросил удивленно:
— А где К.?
— С утра не приходил! — сдержанно-скорбно произнесла Римма.
И вдруг в кухню вошел К. — причесанный, гладко выбритый и, что самое поразительное, абсолютно трезвый — только что вернувшийся из бассейна, как он сообщил. Он долго пытался объяснить, что с ним-то как раз все в порядке и вообще он никогда не пьет. Но это не помогало — за его спиной все многозначительно переглядывались, вздыхали, шептали друг другу: «Ну, видишь? Что я тебе говорил?»
Видимо, уже отчаявшись, К. неожиданно подошел к Виноградову.
— Вы, кажется, единственный здесь человек, с которым можно нормально говорить...
«Неужели я пересек наконец море глупости?» — подумал Виноградов, следуя за ним.