«Что же такое? — думаю. — Может, — думаю, — все это мне снится? Да нет, сны-то у меня простые как раз, а тут таинственно все и непонятно!»
Пригорюнился на носу катера, вижу вдруг: ныряя в волнах, прыгает вверх-вниз большой светлый куб!
— О! — говорю.
— Где?! — сразу встрепенулись.
Подгребли туда, подцепили багром. Действительно, мыло в упаковке. Видимо, так теперь модно. Дальше плывем — еще ныряют два куба... Сжалился наконец Семен, объяснил:
— Тут невдалеке сухогруз на камни напоролся. Экипаж вертолетами сняли, а груз вываливается через дыру. Ничего, все равно за границу бы унесло!
Перегрузили мыло в машину, поехали назад. Поспали на полпути в машине, утром въехали в город. Приехали к Семену, развернули упаковку, разложили мыло по отдельным кускам.
Потом снова выехали. Семен пошептался с продавщицей мороженого, договорился, что я на время лоток ее займу. Надел я ее халат, косынку для конспирации повязал. Стою, продаю как бы мороженое, наиболее солидным покупателям шепчу:
— Мыла надо?
Все вздрагивают, смотрят с изумлением: что за олух такой, почему в косынке?
— Какого мыла-то? — спрашивают.
— Самого лучшего!
Но никто почему-то не брал! Вдруг появляется мороженщина, сильно навеселе:
— Ты чего это, — орет, — за тележкой моей делаешь?! А ну, геть отсюда, — знаем мы таких!
Стал я напоминать ей шепотом нашу договоренность — ничего такого, оказывается, не помнит. Хотел я хотя бы мыло свое вытащить, — кричит:
— А ну руки прочь! Будет тут всякий руки запускать!
Гляжу, — уже милиция проталкивается через толпу. Сбросил я косынку, передник и — бежать!
Прибегаю, тяжело дыша, к Семену в бар.
— Да, — презрительно Семен говорит. — Не крутежный ты парень! ...Ну ладно, — попробую тебя на место ткнуть!
Отошел к людям, пошептался. Возвращается, говорит:
— Есть местечко одно. Для себя держал, — но так и быть, отдаю! На пункте приема стеклопосуды.
— Стеклопосуды? — говорю. — Как-то не очень...
— Да ты что?! — Семен заорал. — Люди на этом большие деньги делают!
Ну хорошо...
Поехал, оформился. Главным на этом пункте друг Семена, Григорий, работал. И еще два подсобника кроме меня — Колян и Толян (хотя обоим уже лет по пятьдесят).
— Ну как, — спрашиваю их, — жизнь?
— Нормально! — отвечают. — Всё — в ломбарде, квитанции — дома!
Радостно захохотали.
И пошло!
Приходишь к открытию — очередь уже стоит. Холод, туман.
Первой обязательно сухонькая старушка стоит с кошелкой, темной рукой то и дело под платком проводит. Всем, кто к очереди подходит, говорит:
— Да ты став бутылки сюды! Став! Посуше тут, — став!
За ней еще несколько старушек, разговаривают, кивая, о своих зятьях, дальше — плотный мужчина в бурках. Потом седой джентльмен подошел с догом, величественно принес в сетке одну молочную бутылку. Первая старушка сразу ему:
— Став сетку-то сюда! Став!.. А сам в уборную погрейся иди, — хорошая тут уборная, теплая! — одобрительно головой закрутила.
После джентльмена какой-то согнутый подошел, ко всем в очереди начал с разговорами приставать. И что характерно, говорить не может — что-то с горлом, видимо, у него. Только какое-то клокотанье слышно, когда черную трубочку-резонатор к горлу приставит, — но поболтать, видимо, любит.
Потом странник какой-то явился в зеленом балахоне, брякая, опустил рюкзак. Снова старушка засуетилась:
— Сюды став, сюды!
Потом громогласный один подошел:
— Уважаемые граждане, где это я тут стоял? Мне в поликлинику еще надо, восемьдесят шестую форму заполнять, — устраиваться еду на «Госметр»!
Плотный мужчина в бурках поворачивается к нему:
— Мне-то уж ты не говори, не надо никакой восемьдесят шестой, мне-то уж не заливай!
«Что, — думаю, — за наглый тип еще прет?!»
Вдруг старушка поворачивается к нему, кивая, говорит:
— Стоял! Передо мною стоял! Иди, — став бутылки сюды!
«Что ж, — думаю, — творится-то такое?»
Расстроился даже!
Какой-то старичок с кошелкой быстро через газон бежит.
— Давай! — громогласный гудит. — Не думай о картошке, дуй по грядам!
Встал громогласный перед старушкою. Стоят на спуске под навесом, под ногами холодная лужа, доски настелены, — качаются, хлюпают. Громогласный смотрит наверх, щель в навесе из бетонных блоков показывает:
— О! Замазали! Сначала вмазали как следует, потом стали замазывать! — мне почему-то подмигнул. — ...Ладно, бабки, идите вперед! — вдруг говорит.