Джордж как-то всколыхнулся, беззвучно хлопнул себя по лбу и рассмеялся. Андрею этот смех показался деланным. Нибон неподвижно наблюдал за хозяином Зеленой Планеты.
— Да, это все так. Действительно, деление, простое деление, ведет к бессмертию. Что это я, все перепутал. Правда, у меня другие были идеи, но все же…
Он умолк, словно окончательно сбившись с толку. И вдруг совершенно спокойно сказал:
— Пора завтракать, все нужное вы найдете в моей столовой.
«Он, кажется, нас выпроваживает», — с удивлением подумал Андрей.
— Ты пойдешь с нами?
— Нет, я сегодня на диете. И вообще, ребята, вы не обращайте на меня внимания. У меня много срочной работы, а вам нужно отдыхать. Будьте как дома.
— Слушай, Корин, — сказал Нибон, — подходя к Джорджу, — если мы тебе мешаем, скажи об этом прямо.
Он поднял руку и опустил ее на плечо Джорджа. Тот быстро уклонился от прикосновения и отошел к окну.
— Откровенно говоря, друзья, я не смогу уделить вам много внимания.
— В чем дело, Джордж?
— Я задумал и подготовил эксперимент, блестящий, невиданный еще эксперимент. Если он удастся, то имя Джорджа Корина загремит по всем планетам. Я не могу о нем рассказать. Пока это тайна. Эксперимент и для меня был тайной до сегодняшнего дня. Но вот ты, Андрей, сейчас произнес то слово, которого мне так давно недоставало, теперь я знаю, что надо делать. Я знаю, где мой путь!
— Пожалуй, пять лет одиночества действительно много. Даже на Зеленом Перевале, — уныло сказал Андрей, потягивая кофе. — Что ты там видишь?
Нибон стоял у окна. Он следил за башней Корина.
— Полчаса назад Корин со своим «автопауком» уехал на вездеходе к ракетодрому. Они оставили дверь в башню открытой, а я пошел и захлопнул ее…
— Зачем ты это сделал?
— Не знаю.
Нибон что-то знает или предчувствует. Хотя он всегда такой. Даже если он ничего не знает, он производит впечатление человека осведомленного. Когда он знает одну сотую, у него вид всезнайки. Если ему известна половина, он высокомерен, как энциклопедический словарь.
— Иди-ка сюда, — позвал Нибон, и Андрей увидел, как из вездехода легко выпорхнул Джордж, а за ним, цепляясь щупальцами за дверцы, сполз Джим. Робот был нагружен ящиками.
Джордж оцепенело остановился перед закрытыми дверьми башни. Джим сложил ящики и потянулся тонким длинным щупальцем к замку. Дверь распахнулась, и робот с урчанием вкатился в темный прямоугольный вырез. Джордж вошел следом.
— Ну и что?
— Ничего, — ответил Нибон и пожал плечами, — пойдем сейчас гулять в степь?
— С удовольствием!
Степь на Зеленом Перевале напоминала аккуратно подстриженный газон городского парка. Андрей бодро топтал упругую, как резина, зеленую травку.
— Первый признак психического расстройства — боязнь человеческого общества, стремление уйти от любого общения, — равнодушно говорил Нибон, шагавший впереди.
— Мне не верится.
— Второй признак — это мания грандиоза. Непрерывное ожидание величия, которое должно опуститься с небес для поощрения гениальных способностей.
— Мне не верится.
И вдруг они наткнулись на Джорджа.
Корин возник перед ними так внезапно, что Андрей едва подавил в себе восклицание. Как они могли его не заметить на этом плоском, как гладильная доска, поле?
Джордж стоял, слегка покачиваясь и вращая головой. Глаза его остановились на космонавтах, направляющихся к нему. Что-то похожее на смятение и растерянность отразилось на его лице. Он повернулся спиной и стал быстро удаляться.
— Джордж!
Корин молча ускорил шаг.
— Джордж, стой!
Корин вихрем мчался к башне:
— Погоди, Андрей, — спокойно сказал Нибон. — Посмотри, как он бежит.
— Как?
— Он не мнет травы. От него не остается следов. Он бежит по воздуху.
— Ты с ума сошел!
— Слишком много сумасшедших для такой маленькой планеты…
Корин скользил по траве. Ни одна травинка не колыхнулась под его ногами.
Андрей протер глаза:
— Я не любитель внеплановых чудес.
— И я тоже. Нужно переговорить с Джорджем начистоту. Эти мне еще бегущие по волнам, не оставляющие следа, обгоняющие время…
— Слушая, Ниб. Мне иногда кажется, что ты знаешь про Джорджа больше, чем я. Вернее, подозреваешь его в чем-то. Я не претендую на полную откровенность с твоей стороны, но все же…
— Могу тебя уверить, что мне ничего особенного не известно. Меня мучают разнообразные предположения, но я боюсь давать им волю.
— Какие?
— Видишь, вначале я попросту решил, что он свихнулся. Прыгает в окна, не помнит элементарных вещей по биологии, боится людей, боится действий и так далее. Но сейчас я ничего не понимаю. Сумасшедшие не бегают, как ангелы. Смотри, он исчез в своей башне.
— Как странно он проник в нее! — воскликнул Андрей. — Мне показалось, что он вошел, не открывая двери.
— То же самое мне показалось еще сегодня утром, — задумчиво сказал Нибон.
Когда они подошли к башне, дверь оказалась закрытой. Нибон ударил несколько раз по филенке, глухой звук загудел, поднимаясь вверх по зданию.
— Джордж!
Молчание.
— Джордж! Корин!
Никого.
Они вернулись в свой домик, обозленные и разочарованные. Сидя в спальне Андрея, пытались проанализировать положение. Много горячих и страстных слов было произнесено, но все по-прежнему оставалось загадкой. Нибон разделил странности Джорджа на две группы — физические, видимые и логические, умственные. Первые казались ему неоспоримыми, в существовании вторых он сомневался. Андрею, наоборот, многое в поведении Джорджа не казалось странным, но способ его рассуждении вызывал опасения. И главное, этот Джордж чем-то неуловимым отличался от того Джорджа, которого знал Андрей.
— Чем? — допытывался Нибон.
— Не знаю, не знаю, — говорил Андрей, — но это не тот Джордж, которого я знал.
Какое-то движение в комнате заставило их замолчать. В дверях стоял Джордж. Он прошелся мягкими бесшумными шагами и сел напротив Нибона. Какая знакомая, привычная поза! Ноги крестом, руки на коленях. Андрей с жадностью всматривался в его лицо. Нибон со свирепым сопением тянул воздух сквозь раздувшиеся ноздри.
— Джо, нам нужно объясниться, — сказал Андрей.
Джордж молча рассматривал их, потом страдальчески свел брови на лбу.
— Да, я знаю, я должен многое вам объяснить, но не могу этого сделать до конца. Поэтому прежде всего я хочу, чтобы вы не задавали мне лишних вопросов. Все, что смогу, я скажу. Но не больше. Вы видите перед собой не того Джорджа, которого ты знал, Андрей. Я — Джордж и не Джордж. Я сохраняю его телесную видимость, но несу в себе более высокое качественное состояние материи. Джордж — ниже, я — идеальнее его, и поэтому намного выше. Соотношение между мной и Джорджем — это соотношение между мозгом человека и обезьяны.
— Что ты этим хочешь сказать?
Андрей вскочил со своего места.
Молниеносное движение, и Джордж выскользнул из спальни. Когда Андрей влетел в столовую, она была пуста.
— Наверное, он действительно намного выше прежнего Джорджа, — сказал Нибон, входя следом, — он способен исчезнуть из комнаты, где заперты окна и двери.
— Это наваждение какое-то, — возбужденно говорил Андрей, — ну, я понимаю, чудовища на чужих планетах, но это ведь свой, земной человек.
— Пожалуй, он уже не земной, а небесный. В нем так мало материального…
— То есть как?
— Мне просто кажется, что человек из мяса и костей не может двигаться так быстро.
— Ты думаешь…
— Ничего, пока ровно ничего. Мне только кажется, что ты напрасно его спугнул.
Андрей курил сигарету за сигаретой. Он нервничал и был очень раздражен.
— Все дело в башне, — сказал он. — Ты знаешь, что я сделаю? Я пойду туда, выбью дверь, возьму Джорджа за глотку, и заставлю его рассказать все, как есть.