- Хм, спасибо, Кикимер! Огромное!
- Всегда пожалуйста, хозяин. Скажите, мне позаботится о гостях?
- А ты можешь?! Тогда конечно, непременно!
Тотчас возникла мысль о источнике бесперебойного дохода в виде эксплуатации рабского труда на медицинском поприще.
- Только в чертах родового дома, - будто прочел мысли домовик и скрылся выполнять поручение. Предварительно, почему-то, как-то особо мерзко хихикнув.
Интересно, почему? А, неважно. Главное, что я чувствую себя превосходно!
Сладко потягиваюсь, раскидывая руки и распрямляя затекшую спину. И моя ладонь упирается во что-то мягкое и нежное.
И голое.
Приехали.
Неспешно ощупываю себя. Одежда не найдена! Критически плохо.
Нехорошие предчувствия вкупе с мерным сопением сбоку не оставляли никакого шанса разуму отыскать выход.
Медленно, как в замедленной сьемке, поворачиваю голову налево. Пожалуйста, Судьба, пожалуйста, пусть это просто будет боггарт!
В такое причудливой и замысловатой форме.
Но разметавшиеся по постели смольные пряди обрушили суть реальности на сознание.
Она очнулась, даже от случайного прикосновения. Недоуменно и заспанно приподнялась, сонно осматриваясь. Затем также, как и я ощутила некую неправильность ситуации. Подняла голову и начала ме-едленно поворачиваться навстречу жестокой реальности.
Одно могу точно сказать со стопроцентной уверенностью! Я - влип.
Утро. Солнечный зайчик пробивается через портьеру, прыгая то на кровать, то отражаясь от зеркала. Клочок радуги мелькает в окне. Птички поют за стеклом.
Вот только в самой спальне атмосфера более чем тревожная. Угнетающая. Угрожающая? Нет, не так. Смертельно опасная. Во.
Беллатриса Лестрендж довернула очаровательную головушку и воззрилась на меня в немом потрясении.
- Поттер... - выдохнула с неприкрытой ненавистью.
- Лорд! Поттер! - величественно задираю нос. - Побольше уважения, женщина! - погибать, так с музыкой.
Однако ей было не до смеха. Её пальцы добела стиснули скомканную простыню, её буквально всю затрясло.
- Что ты... как ты посмел?! - ой визгу-то!
- Как "Я" посмел? Дорогуша, я что-то не помню, чтобы ты упиралась.
Да у самого в голове какая-то каша. Как это могло случиться?! Ну подумаешь, поцеловались разок... ну несколько раз. Это ещё не повод терять контроль! Что-то тут нечисто. Я с подозрением зыркнул на Лестерндж: не стоит недооценивать её коварство. Строит из себя обиженную: рычит, впивается ногтями в бедра, а потом начинает рвать волосы от отчаяния.
Тут главное словить момент, когда она бросится. Ждать долго не пришлось, и минуту спустя я наворачивал по комнате круги от разъяренной тигрицы. Видок ещё тот! Белла одной рукой удерживала обмотанную вокруг тела простыню, мне же достались две подушки в качестве защиты - одна спереди, другая сзади.
Веселые, на первый взгляд, салочки не доставляли приятных эмоций. Слишком уж злобствовала психопатка!
Наконец, устав наворачивать круги вокруг огромного ложа с балдахином она устало прислонилась к угловой стойке кровати. Грудь её рывками вздымалась вверх-вниз, а взгляд метал многообещающие молнии.
- Передохнем? - миролюбиво предложил я.
- Не дождешься! Я выцарапаю твои глаза и умру сама! Плевать!
- Да угомонись ты!
Она снова прыгнула, в яростной попытке разодрать лицо. Синяя вспышка, и женщина повалилась на постель, извиваясь в судорогах. Я опешил, неужто её намерения настолько серьезны?!
- Н-ненавижу! - сквозь всхлипывания выдавила Беллатриса.
- Сожалею, - подсаживаюсь на край кровати, серьезно рискуя. Кладу ладонь на подрагивающее плечо. Она дергается, но я настойчиво возвращаю ладонь на место. Попытаюсь тщательно подобрать слова:
- Послушай, Белла. Мы вчера были пьяны, и никто из нас не в ответе за произошедшее. Подумаешь, проснулись в одной спальне! С кем не бывает. Пф-ф.
Что-то не помогает. Вздрагивать она перестала, но от её тела заструился могильный лед и холодное равнодушие.
- Мы действительно много выпили, - я передернулся, вспоминая, - и потеряли контроль. Скорее всего. Ты вот накинулась, а я даже не помню ничегошеньки!
Женщина молча поднялась, стряхнув мою ладонь небрежно. Степенно завернулась в простыню, на лице застыла непроницаемая маска. И зашагала к выходу.
- Говоришь, не помнишь ничего? - повернулась она у двери.
- Ничегошеньки. Вообще! - подтвердил я, кивая.
- Надо-же. Я тоже ничего не помню. А значит - ничего не было!
И, скривившись высокомерно, покинула комнату источая ледяное презрение.