Гуляем по темнеющим улочкам. Теплый летний ветерок, знакомые старые пятиэтажки. Родная речь доносится отовсюду.
Прохожие обтекают нас оживленной речушкой. Вот, шагают навстречу парочка молодых людей, держащих за обе руки задорного мальчугана. Смутно знакомого.
Меня?..
Мои родители, папа и мама.
Я замираю, как вкопанный. Жена недоуменно поворачивается. И неведомо как, но моментально понимает.
- Иди.
И я пошел. Отец скрылся в магазине, а я подошел к молодой красивой женщине, державшей меня на руках. Дух захватило, а сердце, казалось, щемило где-то под горлом. Стою и любуюсь каждой черточкой дорогого личика.
Она не могла не заметить странного парня, пялящегося из тьмы. Резко выхожу на свет.
- Простите, мы знакомы? - задает она вопрос, подзывая сынишку. Надо же. я помню сию беседу. Запомнил, как смутные образы, мол отец отошел и подошел чужой дядя, и они о чем-то с мамой поговорили.
- Да, конечно знакомы, - подхожу я почти вплотную, не отрывая глаз. Но она не отодвигается, не чувствует угрозы.
- Кто вы, простите...
- Позже узнаете. Вспомните.
Её материнское сердце чует что-то знакомое, она силится всмотреться в неожиданно родные глаза незнакомца.
- Простите, дурацкая просьба... сейчас проходит некая "акция мира и согласия". Можно я вас обниму?
И не дожидаясь согласия прижимаю к себе любимую мамочку. Только сейчас понимаю, насколько мне её не хватало все это время. Грудь сводит судорогой. Мама, я люблю тебя!
Она послушно ждет, пока я приду в себя, и даже обнимает в ответ.
- И все-же, мы ведь не знакомы...
- Ты вспомнишь меня... - я заглядываю ей прямо в лицо. - Вот смотри: - указываю пальцем на Беллу. - Это моя жена. Мы любим друг друга и у нас все хорошо. Совсем как у вас с папой.
Вырвалось? Плевать.
- И главное, помни, когда меня не станет, что все путем. Я живой, женат, счастлив, и у меня все хорошо!
Разворачиваюсь и ухожу в темную даль. Женщина ещё долгое время тревожно стоит, вглядываясь в вечерний полумрак. Затем переводит взгляд на сына, и снова смотрит мне вслед. Подзывает мальчугана и крепко обнимает, пытаясь унять возникшую из ниоткуда тревогу.
Из магазина вышел папа помахивая купленными вкусностями. Я-малой сразу затопал к нему, требуя законную конфету или мороженное. Родители обнялись и поцеловались. Малыш счастливо расхохотался, и встреча вылетела у матери из головы.
Чтобы вспомниться гораздо позже, через многие годы, когда по телефону расскажут страшную весть. И оттаять в слезах благодарно. Зная, что все хорошо.
Ту ночь мы с женой провели на крыше старенькой советской девятиэтажки. Постелили покрывало, взяли немного закуски и, опершись друг на друга, любовались полнолунием. Огромный кусок желтого сыра загадочно мерцал в звездной дали.
- Я все-таки не хочу, чтобы ты шла со мной в бой, - первым прерываю тишину.
- А кто тебя спросит, дорогой? - шепнули мне в самое ушко.
- Мне мучает тревога. Белла, умоляю, не дай мне тебя потерять!
- Думаешь, будет лучше наоборот? А ты эгоист, оказывается! - Лестрендж ухмыляется, скрестив руки на груди.
Тишина. Весна. Полнолуние. Внизу развеваются цветущие вишни...
- Ты не понимаешь. Я никогда не был так счастлив! Все, что мне нужно - только ты, - умоляюще заглядываю в темные омуты. - Мне сняться дурные сны. Не возвращайся, прошу! Тебе удалось вырваться и не стоит рисковать, и вновь искушать судьбу.
- Ничего-о не выйдет, Поттер! Я твоя жена, и буду с тобой до конца, неужто не понимаешь? - мне, безусловно приятно, но сердце сжимается вновь. Её очи удивительно блестят: - Я не последний боевой маг, и вам понадобится моя помощь. Да и чего ты боишься, глупенький, видишь? - она кивает головой на Луну, нависающую огромным куском сыра.
Поворачиваю голову, недоуменно уставившись на ночное светило.
- Если что случиться, - любимая странно улыбнулась, - я буду ждать тебя там.
*
Перелет обратно в темный туманный край. Туда, куда зовет нас долг.
Я пробовал было внушить ей не лететь со мной. Остаться в Европе где-нибудь, или Америке. Переждать бурю.
Но она непреклонна.
- Неужели ты думаешь, сын Джеймса Поттера, что я останусь в стороне?! Оставлю мужа одного в преддверии страшнейшей битвы, и буду сидеть, тихой клушей, дожидаясь неизвестно-чего?
- Я понимаю тебя прекрасно. Но не могу допустить, чтобы ты погибла.
- Но ты не можешь ни на что повлиять, - её пальчики пробежались по волосам. - Брак-то равноправный. И я могу последовать за своим мужем хоть на край света.