Новая сказка про Красную Шапочку
Часть 1. Не детская сказка про Красную Шапочку
На дворе стоял хрен-знает-какой год от рождества Христова. Это была захолустная деревня и календарей в ней не водилось. Ну, разве что у головы сельсовета и местного попа.
Вечерело. Мороз крепчал. Снегу насыпало до колена. Из местной корчмы вывалилась Красная Шапочка, которую окутали клубы пара. Прошлой зимой Шапке стукнуло 23, но замуж так никто и не звал, и вся деревня знала почему. Первой жертвой невинной девушки стал сын дровосека и после этого мужики обходили её десятой дорогой, а когда и видели, то начинали набожно креститься. Молодые парни под вечер сбегали из корчмы, а матерые мужики-холостяки старались долго не засиживаться.
И так, главная героиня данной повести уже хорошо навеселе побрела домой.
- Вот же ж гадство, надо бабуле тормозок волокти в такой дубарь хрен зна куда, - спотыкаясь, бурчала Шапка. - Вот оно мне надо? В мороз тащиться по лесу. Там тебе ни мужика, ни парня. Даж волки и лисы шарахаются. А вот вчера на лося наткнулась, так драпал, аж прогрёб магистраль шириной с БАМ. Зараза!
Шапка буцнула очередной сугроб и потащилась к дому в центре села.
К слову сказать, Красную Шапку звали-то Анной свет Семёновной. Фамилия барышни не имеет значения. Как и прочие паспортные данные. Главное, что кличку такую она получила за алый фетровый берет, который носила ещё с первого класса и цвет его ничуть не изменился.
Анька ввалилась на кухню, взяла клетчатую хозяйственную сумку с противными розочками, которые втихаря пришила мать для красоты. Аньку свет Семёновну эта гламурность бесила аж до рвоты.
«Ну да ладно, - думала Шапка, - отнесу тормозок и попетляю опять в кабак. Мож, кого заезжего впоймаю». И твердым, но виляющим шагом побрела в лес. После бегства лося дорога была проложена.
В это время на опушке кучковалась стая волков. Голодные и мёрзлые, они учуяли издалека шаги 23-летней опасности и уже хотели в рассыпную, когда к ним прибежал новенький.
- Чего боимся, братва? - спросил рыжий молодой волк.
На него покосился вожак и задушевно сказал:
- Парень, линяй. Шапка в лесу.
Рыжий сделал глаза беременной совы и переспросил:
- Человек, чтоль?
Все дружно положительно закивали.
- Охотница?
- Хуже, парень, хуже! Беги, парень, беги!
И все кинулись в рассыпную. Рыжий волк остался один на опушке леса и, принюхавшись, услышал стойкий запах перегара. Жрать хотелось дико.
Наш рыжий был не просто волком, а самым настоящим вервольфом. Оборачивался в волка, когда хотел, но любил это развлечение ночью и посему быстро переехал из большого города в глубинку и забрёл в эту часть леса из соседней деревни. К слову, там и жила бабуля нашей героини.
В миру волк был обычным трактористом, это уже после курсов переобучения, а до этого в городе работал слесарем-сантехником 4 разряда. Звали его Семён. И жил он в трёх домах от Анькиной бабки. Посему пожилую женщину знал хорошо и пару раз видел издали её внучку, от которой народ шарахался. Но особого значения он этому не придал. Короче говоря, Сёма так хотел жрать, что решился на грабёж. До получки оставалось ещё 4 дня, а в холодильнике давно и тараканы жить передумали. Рыжий планировал прикинуться большой доброй собакой и утянуть сумку у девчонки. К слову, Сёме этой весной стукнуло под 30, а точнее 28, и он видал много видов.
Волк помчался по лесной тропке, распорошивая снег на своём пути. Маяком служил недетский перегар от пива самого дешёвого сорта. Ещё секунда - и на тропке показалась молодая внучка Антоновны, Анька-Красная Шапка, в своём неизменном красном берете, чёрном пальто, гриндерсах и в боевой раскраске гота. У Сёмы перехватило дух... и он начал тормозить всеми лапами. При торможении была даже попытка закопаться в снег, но это не удалось.
Анька повернулась на шум, и у Сёмы в жилах застыла кровь. Волк подумал, что вот как выглядит смерть в зимнем лесу - с черными губами и глазами на бледном лице. Да, и в кровавом берете.
Шапка завидела волка и присела на корточки.
- Что сволочь, жрать хошь?
Сёма закивал головой. Ему показалось, что он больше хочет жить, чем жрать. И спалился.
- Только не убивай. Я тебе службу сослужу, - промямлил Семён и, поняв, что наделал, зажал лапами пасть.
Теперь глаза беременной совы были у Аньки. А Сёма себя ругал за глупость. Ну что поделать - состояние аффекта, ёпт.
- Слышь, волчара, а ты что, человеком быть можешь? Оборотень, что ли?
- Да. И, между прочим, я тебя сожрать могу, - начал было бравировать Сёма, исправляя собственные ошибки, но быстро осёкся от смеха Шапки. Этот смех в ночном лесу не просто наводил страх, он пугал до полного усёру. А бледное лицо Анны Семёновны наводило священный ужас. Сёма притих.