— Всё нормально, — я улыбнулся в ответ. — Уже перебесился. Он это заслужил.
— Может быть, спорить не буду. Однако каждый поступок влечёт за собой определённые последствия. Тем более настолько серьёзные, как… разбитая голова маньяка из богатенькой семьи, — снова покосился на меня и остановился неподалёку от здания полиции. — И твои приключения с девицами, которых теперь нет, как раз в ту ночь, когда сгорел дом матери этого ублюдка… Влад, не делай из меня дурака.
— Вань, я…
— Ты весело с ними кутил целые сутки, использовав всю пачку презервативов, что я тебе дал, — улыбнулся тот. — А потом заявился домой со следами помады на лице и одежде. Конечно, мы всё уже постирали и отмыли, но есть свидетель, — положил себе руку на грудь, — который всё подтвердит.
— То есть всё, что ты до этого сказал…
— Обсудим как-нибудь в другой раз. Сперва разберёмся с Лобастовыми. И здесь, уж прости, я не помощник. Придётся наступить себе на горло, чтобы дело не зашло слишком далеко.
Вот же ж мерзость. И что мне делать? Извиниться перед этим напыщенным индюком?
— Влад, — дядя открыл дверь. — Решайся, но надо идти, пока за нами не пришли лично.
В участке стояли шум и гам. Полицейские суетились, словно муравьи вокруг упавшей мороженки. Оно и неудивительно, совсем недавно сгорел дом знаменитой аристократки Краснограда, а потом погибла дочь другого богача, что был тесно связан с Юдовой. За пропавших без вести вообще молчу, из-за них, наверное, и вся эта суета.
Но стоило нам показаться в дверях, как повисла звенящая тишина. Копы уставились на нас, как на прокажённых, и мне это очень не понравилось. Послышалось шушуканье, но в откровенные разговоры не переросло. Дядя же, ни слова не говоря, направился в кабинет своего давнего приятеля.
— Это просто уму непостижимо! — ругался Ржевский, когда мы сели за его рабочий стол. Как ни странно, но в допросную нас, точнее, меня, сразу не отвели. Чего-то ждут? — Что с ним не так? — полковник обращался к дяде, словно меня здесь не было. — Ваня, ты хоть представляешь, чего мне стоило замять дело «Гвоздя»?! Как вдруг полыхает усадьба Юдовой, а потом пропадают его малолетние любовницы!
От слова «малолетние» меня слегка покорёжило.
— Всё было по обоюдному согласию, — вклинился в разговор я, но Ржевский взмахнул рукой, заставив меня замолчать.
В маленьком кабинете стало душно. Я оттянул ворот майки, но от этого не было легче.
— Замолчи, если не хочешь отправиться за решётку прямо сейчас! — рыкнул Ржевский. — Мне плевать, что и как у вас было. Главное, донести это до остальных.
— До кого? — переспросил я.
Полковник кивком указал направо, где через коридор находился зал отдыха. Только тогда я увидел довольную и нахальную рожу Лобастова-младшего, сидевшего рядом с отцом. Высокий мужчина с глубокой залысиной всем своим видом говорил, что именно он свет Божий, а все остальные просто чернь. Выправка, дорогой синий костюм, тонкие очки в золотой оправе… чёрт, да мне на секунду завидно стало. Но подобные мысли я сразу же отмёл. А напротив них сидела ещё пара мужчин, но более приземлённого вида, наверное, адвокаты. Но больше всего меня удивила Лиза, спрятавшаяся за Кириллом. Казалось, что она боится даже нос высунуть, но это понятно, всё-таки ей платят за услуги «девушки», если я правильно всё уяснил.
— Разве Лобастовым нужна правда? — дядя вопросительно вскинул брови. — Мне казалось, что им нужно наше унижение. Всё остальное решится само собой, как только Влад извинится.
— А он извинится? — Ржевский внимательно посмотрел на меня.
— Особого желания нет, — скривился я.
— Думаешь, оно есть у меня?! — внезапно рявкнул тот. — Я за тобой уже в который раз дерьмо подчищаю. Оно мне надо?!
— Да в чём я виноват? Неужто кто-то поверит, что простой задрот в моём лице смог подстроить передоз богатенькой стервы в элитном ночном клубе? Да меня туда даже на порог не пустят!
— Вот именно! — не унимался полковник. — Однако допросить мы тебя всё же должны, как свидетелями. Пока что, как свидетеля. Остальное зависит только от тебя. Хочешь, чтобы слухи о твоей причастности распространились дальше? Лобастов и так на весь город растрезвонил, что ты чуть ли не убил его, потому что приревновал к остальным маромойкам!
— В их защиту скажу, что девушки были весьма привлекательны, — я поднял указательный палец. — Что с одеждой, что без.
В этот миг я понял, что ляпнул лишнее. Лицо Ржевского покраснело, а глаза налились кровью. Я уже испугался, что он мне сейчас голову оторвёт, и даже дружба с моими родными его не остановит. Но тот набрал полную грудь воздуха и шумно выдохнул.