Холод полностью занимал внимание Морейн, не давая ей думать об этом дыме. И о битве. Небо за окнами уже начало приобретать сероватый оттенок раннего утра. Вскоре бой возобновится, если это уже не случилось. Ей хотелось знать, как идет битва. Она имела право знать. В конце концов, эту войну начал ее дядя. Она, конечно, ни в коем случае не прощала Айил те разрушения, которые они учинили в Кайриэне – как в городе, так и в стране, – но она знала, кто главный виновник бедствий. Однако, с тех пор как появились Айил, принятым покидать территорию Башни было запрещено так же строго, как и послушницам. Мир за стенами перестал существовать для них.
Азил Марид, верховный капитан гвардии Башни, регулярно присылал рапорты, но в их содержание посвящали только полноправных сестер, а может быть, не посвящали даже и их. В ответ на вопрос о ходе битвы от Айз Седай получишь лишь совет сосредоточиться на занятиях. Словно величайшая из битв, что велись со времен Артура Ястребиное Крыло, да еще рядом, практически под носом, была не более чем помехой! Морейн понимала, что не сможет принять в ней хоть сколько-нибудь весомого участия – да, по правде говоря, и вообще никакого участия, – однако ей хотелось хоть как-то быть к ней причастной, пусть даже только знать, что происходит. Наверное, это и нелогично, но ведь она никогда и не собиралась присоединяться к Белой Айя после получения шали.
Две женщины в шелковых платьях голубых тонов, сидевшие в другом конце комнаты по разные стороны от маленького письменного столика, ничем не показывали, что замечают дым или холод, хотя от камина их отделяло расстояние не меньшее, чем саму Морейн. Разумеется, это были Айз Седай. По их лицам судить о возрасте было невозможно. Что же до дыма, то они, несомненно, видели большее число битв, чем иной полководец. Они остались бы воплощением спокойствия, если бы и тысяча деревень горела прямо у них перед глазами. Никто не станет Айз Седай, не научившись управлять своими эмоциями, как внешними их проявлениями, так и внутренними. Тамра и Гайтара не выглядели усталыми, хотя с тех самых пор, как началась битва, они спали лишь урывками. Они приказали принятым остаться с ними на ночь на тот случай, если понадобится выполнить какое-нибудь поручение. Что же до холода, то ни холод, ни жара не оказывали на сестер такого действия, как на остальных людей. Сестры, казалось, просто не замечали ни того ни другого. Морейн пыталась понять, как это им удается, – каждая принятая раньше или позже старалась разгадать этот секрет. В чем бы он ни заключался, Единая Сила тут ни при чем, иначе ее присутствие было бы заметно или чувствовалось бы.
Тамра – это больше чем просто Айз Седай. Она – Престол Амерлин, правительница всех Айз Седай. Прежде она принадлежала к Голубой Айя, но полосы на длинном палантине, укрывавшем ее плечи, были цветов всех семи Айя, дабы продемонстрировать, что Амерлин принадлежит ко всем Айя и в то же время ни к одной из них. Некоторые Амерлин в истории Башни относились к этому правилу более трепетно, чем остальные. Например, юбка Тамры состояла из клиньев всех семи цветов, что было вовсе не обязательно. Но так ни одна Айя не была забыта и ни одной не отдавалось предпочтения. И даже за пределами Башни, когда Тамра Оспения говорила, короли и королевы внимательно слушали ее, независимо от того, присутствовали ли среди их советников Айз Седай, или Белая Башня являлась объектом ненависти. Такова была власть Престола Амерлин. Можно отвергать ее советы и не повиноваться ее предписаниям, но необходимо слушать, и слушать вежливо. Даже благородные лорды Тира и лорд капитан-командор Детей Света не отказывали ей в этом. Длинные волосы Тамры, с проблесками седины, схваченные украшенной драгоценными камнями серебряной сеткой, обрамляли широкое, исполненное решимости лицо. Она умела вести беседу с правителями, но не принимала свою власть как нечто само собой разумеющееся и не злоупотребляла ею, как в самой Башне, так и за ее стенами. Тамра была честна и справедлива (что не всегда одно и то же) и часто проявляла доброту. Морейн всем сердцем восхищалась ею.
Вторая из сидевших за столиком женщин, хранительница летописей при Тамре, была совершенно другого склада. Наверное, вторая по могуществу из женщин в Башне и, несомненно, по меньшей мере равная восседающим, Гайтара Моросо была всегда честна и обычно справедлива, но доброта, по-видимому, не имела с ней ничего общего. Кроме того, хранительница летописей питала слабость к роскоши, достойной Зеленой или Желтой сестры. Высокая и, можно сказать, чувственная, она носила широкое ожерелье из огневиков, серьги с рубинами размером с голубиное яйцо и три перстня с драгоценными камнями, не считая кольца Великого Змея. Ее парчовое платье было темнее, чем у Тамры, а голубой палантин хранительницы – ведь она тоже вышла из Голубой Айя – был настолько широк, что его вполне можно назвать шалью. Морейн слышала, что Гайтара до сих пор считала себя Голубой. Окажись слухи правдой, это стало бы потрясением для всех. Ширина ее палантина, несомненно, говорила в пользу этих сплетен, но у каждого свой вкус.