Она даже не могла сказать наверняка, где самец, а где самка; где военный, а где рабочий. Помимо всего прочего, отсутствовал дух Гнезда: протяженность истинности души; глубина Гнезда-связи, которая должна была окружать каждый предмет; всеохватывающий размах Королевы-любви, наполнявший эти тусклые подземные проходы; всё подавляющий императив, являвшийся Яйцом-планом. Не было аромата. Тепла. Поддержки. Она смотрела на Гнездо как сторонний наблюдатель, отрезанный от него и потерявшийся в холодном черном пространстве, находящемся между бесчувственными звездами.
Расстроившись, она попыталась проникнуть глубже. Ничего хорошего не вышло. Там она почувствовала нежный толчок.
Кандалимон старался ей помочь. Каким-то образом он выявил источник внутреннего ока — который, возможно, никогда не использовал прежде, а если и использовал, то не знал, что это такое — и приложил все усилия, чтобы увеличить для нее изображение. Но даже это не могло полностью снять пелену. Да, теперь она видела более отчетливо, но эта новая ясность лишь добавила новые искажения.
Умопомрачительно. Быть рядом, но не попасть…
Из ее груди вдруг вырвалось рыдание. Она освободила свое сознание и отвернулась лицом к стене.
— Нилли?
— Прости. Через минуту я буду в порядке. — Она плакала молча. Она чувствовала себя более одинокой, чем когда бы то ни было.
Его руки гладили ее спину, плечи.
— Я чем-то расстроил тебя?
— Нет. ничем, Кандалимон.
— Тогда мы что-то сделали неправильно?
Она покачала головой:
— Я немного видела. Но только немного. Очертания Гнезда. Все было таким затемненным. Неясным. Отдаленным.
— Это я делал что-то неправильно. Ты научишь меня, как надо.
— Ты не виноват. Это… просто не сработало.
На некоторое время воцарилось молчание. Он придвинулся к ней поближе, покрывая ее тело своим. Затем он вдруг внезапно поднес свой орган осязания к ее — это было быстрое легкое прикосновение, наполнившее ее душу трепетом от острых ощущений.
— Как ты думаешь, нам стоит попытаться еще раз? — спросил он.
— Кандалимон, а ты хочешь? — Она выжидательно затаила дыхание.
— Ты хочешь увидеть Гнездо.
— Да. Да, хочу. Очень хочу.
— Тогда давай сношаться.
— Но ведь ты в тот раз боялся.
— Это было в тот раз, — мягко улыбнулся он. — Ты тоже когда-то боялась спариваться.
Теперь улыбнулась она:
— Все меняется.
— Да. Все меняется. Давай покажи мне, как сношаться, и я покажу тебе Гнездо. Но сначала повернись ко мне.
Нилли Аруилана кивнула и обернулась. Он улыбался той своей удивительной открытой улыбкой — невинной улыбкой младенца на лице мужчины. Он смотрел ей прямо в глаза радостным и выжидательным взглядом. Так, как он сейчас кивал, он не кивал еще никогда.
— Я сношалась лишь однажды, — сказала она. — С Болдиринфой, почти четыре года назад. Так что, наверное, разбираюсь в этом не намного лучше тебя.
— Все будет замечательно, — успокоил он. — Покажи мне, как это делается.
— Сначала органы осязания, контакт. Ты сосредоточиваешься, все твое существо… — Он встревожился. — Нет, — сказала она, — не сосредоточивайся ни на чем и вообще не пытайся думать. Просто делай то же, что и я, и пусть все идет своим чередом. — Она приблизила свой орган осязания к его. Он расслабился. Теперь он, похоже, полностью доверял ей.
Они соединились. И стали поддерживать контакт.
Нилли Аруилана никогда не забывала час близости, проведенный с Болдиринфой. Все его фазы сохранились в ее памяти отчетливо — то, как они спускались по лестнице восприятия, уводившей в глубокие сферы души, где происходило причастие. Кандалимон с готовностью последовал за ней. Казалось, он интуитивно чувствовал, что делать, а может, просто понимал это по мере продвижения. Моментами он шел не следом, а рядом с ней; а иногда он даже сам вел вперед, к таинственным глубинам, которым были не ведомы личности, где существовало лишь единство душ.
Затем они объединились в полном сношении.
Его душа устремилась в ее, а ее — в его, и она в конце концов снова оказалась в Гнезде.
Это было Гнездо всех Гнезд, находившееся на далеком севере, а не то вспомогательное Гнездо, где Нилли Аруилана провела несколько коротких месяцев своего плена. По сути все Гнезда представляли собой одно, потому что Королева-присутствие находилась во всех; но даже тогда она понимала, что ее Гнездо являлось второстепенным, в отдаленном районе джикских владений, и контролировалось дополнительной Королевой. Место, где они находились теперь, было сердечной весной науки, ее мозгом и тупицей, великой точкой вращения, осью всего.