«Мне нужна твоя помощь. Ты единственный, кому я могу доверить выполнить это.
Хорошо, может, и так. Факт, что ты кому-то нужен, что ты избран особо, смягчал все дело. Секретная миссия по особой просьбе вождя. В любом случае это льстило. Несомненно льстило. „Единственный, кому я могу доверять…“ Бродяга из таверны мог все испортить. Или обо всем разболтать. Кроме того, дело было официальным. Приказ Танианы: остановить пагубное влияние на детей. Да, ситуация критическая. Распространение всей этой джикской любви представляло собой угрозу закону и порядку.
Его раздражение немного поутихло.
В любом случае другого выбора у него не было — независимо от того, нравилось ему это или нет. Он знал уже слишком много. Теперь он был вынужден играть в эту игру до конца. Доказать преданность своим господам, подняться на вершину. Повернуться к ним спиной, когда они так в нем нуждались, означало конец.
— Ты же не подведешь нас? — спросил Хазефен Муери, словно все это время следил за ходом его мыслей с помощью внутреннего ока.
— Конечно же нет, ваша милость.
— Тогда что так тревожит тебя?
— Я бы хотел немного побольше узнать о вознаграждении, если все получится как надо.
— Все решалось так быстро, — спокойно произнес Хазефен Муери, — что у меня не было времени для разработки деталей. Я смогу сказать тебе об этом днем, во время Игр. Но одно могу обещать наверняка: вознаграждение будет соответствующим. Даже более того. — И на его лице снова появилась заискивающая улыбка — успокаивающая и заговорческая: мы все замешаны в этом, рука умывает руку. — Не беспокойся, о тебе хорошо позаботятся, — произнес Хазефен Муери. — На этот счет можешь мне доверять. Я могу на тебя рассчитывать?
„Я скорее бы доверился крысиному волку, — подумал Кьюробейн Бэнки. — Но обратной дороги нет“.
— Разумеется, можете, — отозвался он.
Немного позже, когда Хазефен Муери ушел, Кьюробейн Бэнки некоторое время тихо сидел, вдыхая и выдыхая всей грудью. Первоначальное потрясение прошло. Гнев исчез, и теперь он начинал осознавать все преимущества.
Он думал не о выгоде, которую повлечет за собой выполнение тонкой и секретной миссии, для которой его специально выбрали или о власти, которую он обретет над Хазефеном Муери да и над самой Танианой благодаря участию в устранении Кандалимона. А о самом убийстве — что оно принято. Оно уничтожит нечто приводящее в ярость, нечто неприемлемое. „Если я не могу обладать ею, — подумал он, — то, по крайней мере, он тоже не сможет этого сделать“. Было приятно думать об этом, о самом убийстве. Представлять, как подходишь к мужчине, кто стал любовником Нилли Аруиланы… хватаешь его, тащишь в темный проход и лишаешь жизни…
Может быть, он только и нуждался в этом очищении, которое могло освободить от потока невыносимых мыслей, которые так мучили его. Вот уже на протяжении нескольких дней он думал лишь о Нилли Аруилане. Он видел ее во сне. Нилли Аруилана и Кандалимон, Кандалимон и Нилли Аруилана. Возбужденное воображение. Он представил ее в небольшой комнате джикского эмиссара: как тот осыпал ее какими-то дьявольскими ласками, которым научился в Гнезде, какими-то причудливыми, царапающими джикоподобными жестами, отвратительными и отталкивающими. Как тот заставит ее биться в экстазе, сжимая в своих объятиях.
Не исключено, что причина желания Хазефена Муери кончить с ним связана и с Нилли Аруиланой, а не с дурным влиянием на детей, — к чему Хазефену Муери так тревожиться о джикских бреднях его больше беспокоил тот факт, что девчонка и Кандалимон — любовники. Вне сомнений, Хазефен Муери не мог смириться с этим. И пришел к нему, зная, что он справится с этим делом лучше кого-либо другого. Кто заподозрит капитана стражи в подобном преступлении? Кто сможет допустить хотя бы такую мысль?
Он все не мог решить, какое запросить вознаграждение. У него будет сильная позиция в этой сделке. Стоит произнести одно слово, и в городе разразится скандал: наверняка они понимали это. Разумеется, он захочет обменных единиц. Целый бушель. Более высокий чин. И женщину — разумеется, не Нилли Аруилану, они никогда не смогут предоставить ее ему, да и никто не сможет, но существуют и другие женщины знатного происхождения, которых заполучить гораздо проще, — да, они смогут позволить ему иметь одну из них, по крайней мере, на время.