— Правильно, бабуль, — устало согласилась Вера. — Я ведь к тебе с просьбой пришла. Помощи просить.
— Хоть че проси, — бодренько заявила баба Клава. — Все для тебя сделаю. Ты ж мне, как дочь.
— Баб Клав, не могли бы вы мне денег занять, — на одном дыхании выпалила Вера и прикрыла глаза, чтобы избавиться от надоедливых сиреневых и красных кругов, упорно плясавших перед ней.
— Сколько надо? — деловито осведомилась старушка.
— Сколько не жалко, баб Клав, — тихо отозвалась Вера. — Я обязательно вам все верну. Все до копеечки.
— Дык мне они и ни к чему, Веруш — деньги то, — лузгая семечки, заявила старушка. — Чего мне с ними делать-то? Туалетной бумаги у меня и так много. Да и приятнее ей пользоваться-то. Больно уж бумага у деньжат грубая. Только зачем тебе деньги, Веруш? Если не секрет, конечно.
— Слава хочет мясо в селе закупить и в городе продать, — охотно пояснила Вера. — Говорит, что это очень выгодно.
— Любишь его? — перестала лузгать семечки старушка и повернулась к Вере.
— Чего — мясо? — опешила девушка.
— Славку своего, — игриво подмигнула ей старушка.
— Очень, — честно ответила Вера. — Даже не думала никогда, что так любить можно.
— А мне он не нравится, — активно заработав челюстями, бабуля вновь вернулась к своему излюбленному занятию. Кожура от семечек черной змейкой спускалась все ниже от ее подбородка и вскоре обвалилась бабе Клаве на колени.
— Почему? — поинтересовалась Вера, вовсе не потому, что хотела узнать ее мнение, а из-за того, что вроде как надо было спросить.
— Слащавый он чересчур, — деловито заявила бабуля и смачно выплюнула очередную порцию кожуры.
— Какой? — хмыкнула Вера. Девушку всегда умиляли, а порой даже откровенно смешили, высказывания бабы Клавы. Но она всегда прислушивалась к ее мнению, потому что в большинстве случаев та оказывалась права.
— Слащавый, — охотно пояснила бабка. — Любит пыль в глаза пускать. Пока ты болела, он от твоей постели не отходил. И травку приносил, и по головке погладил, даже слезу порой пускал. Даже я ему сначала верила. Пока в глаза его колючие не посмотрела. В душе его только ненависть и злоба живут. Плохой он человек, Веруш. Правду тебе говорю. Хлебнешь ты с ним горя.
— Куда уж больше, — тихо сказала девушка. — Но обратного пути у меня нет, баб Клав. Без него я умру. Точно вам говорю.
— Оно и понятно, — бабуля полезла узкой морщинистой ладонью в карман и, не обнаружив там больше семечек, тяжело вздохнула и закатила глаза к небу. — Погода-то нынче какая стоит. Весна.
— Весна, — повторила за ней Вера и тоже посмотрела вверх.
Посидев несколько минут в полном молчании, баба Клава тяжело поднялась с насиженного места и медленно побрела к своему ветхому домишке. Вера смотрела ей вслед и едва сдерживала слезы. Неясная тревога щекотала ее изнутри. Ожидание чего-то страшного и неизбежного кололо сердце.
— Здесь сорок тысяч, — дрожащей рукой баба Клава протянула Вере туго скрученный изношенный носок. — На похороны себе откладывала. Так что, девочка моя, теперь тебе придется мое тело земле предать. Партийное поручение такое, значица. Да и хоронить меня больше некому. Детки мои поразъехались кто куда. Не пишут, не наведываются. Будто и нет меня у них вовсе. А ведь троих лбов вырастила, выкормила. Ну, да Бог им судья.
— Рановато вы помирать собрались, баб Клав, — благодарно улыбнулась Вера и засунула сверток за пазуху. — Вам еще минимум весен двадцать встретить доведется. А деньги я вам обязательно верну. Вы не переживайте. Все до копеечки.
— Вернешь, вернешь, — как от надоедливого комара отмахнулась от нее старушка. — Ты, главное, меня похорони, как помру.
— Не злите меня, бабуль, — строго сказала Вера и нахмурила узкие бровки. — Что за мысли у вас такие появились? Не нравятся они мне! Да ничего, сейчас огороды начнутся и опять, как молодуха, забегаете, засуетитесь.
— Забегаю — куда ж деваться, — согласилась с ней старушка. — Жрать же чего-то надо.
— Ну вот и договорились, — приобняла бабулю Вера. — Значит, я побежала. Но скоро ждите меня опять. С долгом.
Напоследок Вера чмокнула бабу Клаву в сухую щеку и пошла к следующему дому.
Машка, как и предполагала Вера, встретила ее неприветливо. Подбоченившись и гордо вскинув подбородок, она замерла на пороге, будто преграждая девушке вход в дом.