На лице Калюгина появилась зловещая улыбка.
И он убьёт их.
ВСЕХ!!!
Следователи сидели в кабинете майора Следакова и смотрели телевизор. По нему показывали местные новости. Летучая Смерть захватил аэропорт вместе со всеми находящимися там людьми.
— Самое странное, что преступник не выдвигает никаких требований, — с тревогой в голосе произнесла журналистка. — Он просто говорит, что будет убивать людей одного за другим, убивать и… убивать. Полиция намерена штурмовать аэропорт. Мы следим за развитием событий…
— Надо срочно что-то делать! — схватился за голову Следаков. — А у меня даже нет ни одной мысли!
— Что делать? — переспросил Змеев. — Да штурмовать его, и всё!
— Но ведь погибнут люди! Виталик, может ты… Виталик? Виталик?! Артём, ты не видел Шарова?
— Да нет, — ответил Змеев. — Вроде здесь сидел…
— Ох, как бы не натворил он бед… — произнёс Следаков.
Калюгин ликовал. Перед ним замер целый аэропорт, полный людей стоящих на коленях. А то, жить-то всем хочется. Этим жалким творениям так хочется жить, подумать только.
Летучая Смерть хохотнул. Он будет убивать их по одному, на глазах у всех остальных. Чтобы те видели и знали, что их ждёт. А потом… Потом он просто улетит. Таково было его решиение.
— Эй, ты! — услышал вдруг Калюгин. — Ну как там «Чунга-чанга»?
Леонида аж перекосило. Кто? Кто говорит о его любимой песенке, да ещё и в таком тоне?
Он обернулся. Перед ним стоял широкоплечий качок.
— Ты кто? — проговорил Калюгин.
— Старший лейтенант Шаров, к вашим услугам! — улыбнулся качок.
— Хочешь смерти? — Летучая Смерть направил на Шарова ствол. — Ты её обретёшь!
— Ну да, с Калашом-то любой из нас силён! — провозгласил Виталий. — А вот по-честному, в рукопашной, слабо?
Калюгин в ярости откинул оружие.
— Да я четыре года боксом занимался! — воскликнул он. — Я тебя одной левой!!!
— Ну, давай! — улыбнулся Шаров и поманил к себе Леонида рукой.
Летучая Смерть двинулся на Виталия. Схватка была недолгой. Пара минут — и Шаров с синяком под глазом свалился на пол.
Калюгин торжествующе замер над ним.
— Я победил! — заметил он.
— Да что ты говоришь! — вымученно улыбнулся Шаров.
Одним резким движением он подтянулся к Калюгину вплотную и щёлкнул рычажком вверх. Летучая Смерть даже понять ничего не успел, прежде чем реактивный ранец унёс его вверх, под потолок. На дикой скорости Калюгин взлетел вверх и ударился головой об потолок. Удар получился настолько сильный, что он потерял сознание.
— Вы все свободны! — объявил Шаров людям в зале и сам свалился без чувств.
— Это было примерно как в шахматной партии, — сказал Виталий, сидя в кабинете Следакова. — Как тогда, с Артёмом. Если хочешь, чтобы противник подпустил тебя поближе, просто поддайся ему.
— Так ты мне тогда поддался? — пробурчал Змеев. — А я-то, дурак, радовался, думал, выиграл.
— И как я сам не догадался до такого решения? — задумчиво произнёс Следаков. — Старею, старею…
По телевизору показывали довольную физиономию Самойлова. Ему опять доставались все лавры победителя.
— Эй, это нечестно! — произнёс Шаров. — Всё сделал я, а вся слава — ему!
— Привыкай, Виталик! — грустно улыбнулся Следаков. — Это надолго…
Дело 36 Три кольца
Тимофей Евгеньев дежурил в музее. Непосильный труд заключался в том, что он сидел за столом и разгадывал кроссворды. Работа — не бей лежачего, но платили за неё исправно. Евгеньеву, во всяком случае, хватало.
На этот путь сорокалетнего дежурного сподвиг отец ещё в детстве.
«Слушай! — говорил он. — Без связей в этом мире ты ничего не достигнешь. Но связей у нас нет. Единственное, к чему тебя могут подключить, так это к работе в охране. А дальше уж сам решай — работать тебе в банке, который строго раз в неделю грабят, или в музее, до которого никому дела нет. Платить, конечно будут меньше, но это того стоит!»
Вот Евгеньев сейчас и сидел за своим столом, решая кроссворд. Все его коллеги уже давно перешли на сканворды, но Тимофей предпочитал кроссворд. И только кроссворд!
Как всегда, всё было совершенно спокойно.
Евгеньев зевнул. Даже скучно как-то.
И тут свершилось.
Охранник услышал скорые шаги по коридору.
«Это ещё кто? — изумился он. — Неужели начальство проверяет?»
И тут до него донеслось пение: